от дела отвлекать, – вмешалась Лика и спросила: – Во сколько вас поднимать?
Гуров ей не ответил – он отключился. Савельев и Крячко оттащили его на диван, а потом, повинуясь решительному взмаху руки Анжелики, вернулись в кухню. Эх, как жаль, что Лев не слышал, какой грандиозный скандал там бушевал!
– Вы что, Гурова угробить решили? – возмущалась Лика. – Он вам что, мальчик, чтобы над ним так издеваться? У него поджелудочная больная! Ему питаться регулярно надо, а он за целый день хоть что-нибудь съел? Вы что, не могли куда-нибудь заехать и пообедать нормально?
– А ты попробуй его остановить, когда он след взял! – огрызнулся Степан. – Он не только сам на всех парах вперед несется, забыв обо всем, но и нас за собой тащит!
– Я сейчас сама кое-кого остановлю! Причем навсегда! – пригрозила она.
– Между прочим, мы тоже за весь день почти ничего не съели, потому что шаурма и сок с плюшками – это не еда! – поддержал Савельева Крячко.
– Степан здоров, как молодой лось! Он и сосновую кору слопает – не подавится! А у вас, Станислав Васильевич, луженый желудок! Вы ржавые гвозди переварите, и у вас даже изжоги не будет! – бушевала Лика. – В общем, так! Если Лев Иванович еще раз весь день голодным проходит, то я останусь вдовой, причем сделаю это с удовольствием! А полковнику Крячко закажу погребальный венок и собственноручно возложу на его могилу без малейших сожалений! Сомнения есть?
– Какие уж тут сомнения? – пробормотал Стас, бочком выскальзывая из кухни, и поманил за собой Степана.
Когда они оказались в коридоре, он сказал:
– Знаешь, я, пожалуй, домой ночевать поеду, тем более что мне завтра рано утром в больницу выезжать, а потом в кабинете сидеть, отчеты принимать, исполнение контролировать. Ты мне только ксерокопии всех рабочих материалов отдай, чтобы я их сам прочитать мог – вдруг на что-то интересное наткнусь.
– Испугались? – не столько спросил, сколько констатировал Савельев. – Бросаете меня одного в трудную минуту!
– Да как-то не хочется твоей жене под горячую руку попадать. Тебя-то она не тронет – детей осиротить не захочет, а вот мне достанется по первое число, – не стал лукавить Стас. – Потом она, может быть, и пожалеет об этом, а может, и нет. Только мне от этого легче уже не будет.
– Да ладно вам из нее монстра делать! – усмехнулся Степан. – Ну, погорячилась! Не без этого! Куда же вы на ночь глядя?
– Нет, Степа! Лучше уж вы к нам! – только и ответил Стас.
Савельев принес ему дипломат с документами, и Крячко ушел, а Степан зашел в кухню, где Лика загружала посуду в посудомоечную машину, обнял ее и спросил:
– Успокоилась уже? – Она сердито засопела. – Ну, и зачем ты Станислава Васильевича обидела? Перепугала его насмерть? Ты пойми, Гуров такой человек, что не остановить его! Тем более сейчас. Уж он-то лучше других представляет, чем эта война для города обернуться может.
– А вы успеете? Ведь всего девять дней осталось.
