что конец фразы – это отсебятина моего дяди.
Мелиса закричала:
– Боже, как вы надоели! Господь подвесил вам меж ног какие-то триста грамм лишнего мяса, и вы – хозяева! А мы рабыни?
Муж Мелисы стал допытываться у жены, где, когда и у кого она взвешивала эти триста грамм мяса. Он что-то не припомнит, чтобы клал свой член на весы…
Мелочный спор расстроил серьезные дипломатические переговоры.
Я как хроникермогу перечислить много красочных эпизодов маффетской войны, но мне хочется вернуться к Гульсунде и к исчезнувшему после публичного позора и избиения Арсену Гастелло.
Арсен вновь приехал (абсолютно трезвый) в Маффет с двумя спутницами и неким молодым человеком, который держал в руках большущий букет белых роз.
Выйдя из “хорьха-геринга”, компания вошла в столовую. Арсен усадил друзей, позвал Гульсунду, заказал вина, велел поставить розы в стеклянную банку. Что она с готовностью и сделала.
Компания веселилась, Гульсунда обслуживала их, послушно несла из кухни жареных цыплят, барашка на углях и другие яства. Женщины с большими рыжими начесами походили на близнецов.
Много выпив, близнецы и худосочный запели, как ни странно, классический вокал вроде бы Шуберта. Такого одухотворенного пения Гульсунда еще не слышала. Глаза девочки наполнились слезами.
Арсен поднял компанию, Гульсунда завернула цветы во влажные газеты, чтобы вернуть рыжим близнецам, как услышала голос Арсена:
– Эти цветы тебе, Гульсунда!
Компания уехала.
Утром Гульсунда сидела в серном источнике, горячий пар скрывал ее груди, похожие на персидские дыни, которые воспел великий Омар Хайям.
Гульсунда шептала: “Арсен, Арсен… Люблю… Люблю…”
Он появился через неделю, пьяный, с трудом сошел с машины, ногой распахнул двери столовой, заказал вина, стал придираться к Гульсунде, громко разговаривать с кем-то невидимым, хотя и приехал один: “Эта дрянь принесла мне холодный плов! Эй, девка, забери, согрей!” Гульсунда стояла на кухне у газовой плиты. Слышала голос Арсена: “Она будет мне еще фыркать, тварь… Таких макак я…”
Гульсунда схватила котел с горячим пловом, пробежала узкую кухню и опрокинула котел на голову Арсена (точно так же поступила Лаура Квирикадзе, если помните, когда узнала, что летчик Булочкин сбросил с самолета бешеного быка).
На счастье, врач местной больницы Турманидзе, полукитаец, полуассириец, знал рецепт древних мазей от ожогов. Благодаря им лицо Арсена не пострадало, но волосы пришлось сбрить.
Через три недели Арсен Гастелло с оркестром: флейта, большой корейский барабан и гармонь – притормозили у столовой. На голове Арсена торчком стояли густые нейлоновые волосы – парик цвета спелого лимона.
Арсен велел оркестру играть, сам встал на колени у дверей столовой.
Барабан, гармонь и восточная флейта играли.
