style="font-size:15px;"> – Как? – недоумевали мы. – Значит, у нее был ты и сенегалец, натуральный, без текстильных красок?!
– Нет! Нет! Нет! – кричал другой Никита.
Первый наш сценарий во ВГИКе мы написали про историю любви Никиты Михалкова к Нюре Голодной. Никита предполагал снимать фильм, но не случилось.
Если честно, мне не хочется касаться сценариев, фильмов, призов Каннского, Венецианского фестивалей и множества других призов, полученных Михалковым, среди которых и “Оскар” за “Утомленных солнцем”. Об этом всем известно, буду и дальше рассказывать о малоизвестном или совсем неизвестном.
Помню, был удивлен, когда много лет назад студент ВГИКа Никита Михалков приехал в Тбилиси. Так же, как и псевдоафриканец, Никита Михалков был в тот год безнадежно влюблен. Глаза его сверкали, он был бледен, пил чачу, вино без разбору, его знобило, он держал в нагрудном кармане фотографию девушки, похожей на Клаудию Кардинале из фильма “Восемь с половиной” Феллини.
– Ученица Рихтера! – сказал Никита.
Эту фотографию он показал Сергею Параджанову. Сергей, будучи вечным иронистом, в этот раз не нашел повода сыронизировать – уж очень впечатляла необычная красота ученицы Рихтера. Параджанов привел знаменитого гадальщика-тибетца. Тот после долгого гудения в длинную бамбуковую трубу сказал: “Размножь фотографию. Взойди с ней на пять снежных вершин. На каждой оставь по фотографии. Сделав это, придешь ко мне… продолжим…”
Все были серьезны. Никто не задал вопросов, на какие вершины – Джомолунгму? Аннапурну? Пик Коммунизма? Пик Ленина? Эльбрус? Казбек? Но тибетец сам пояснил:
– Любые вершины, где есть снег! Надо завернуть фотографию в целлофан и оставить на самой вершине! Так пять раз!!!
В характере Никиты Михалкова – если он уверовал во что-то, он идет напролом! Свидетелем этого являюсь я. Пять раз в то лето мы поднимались с ним на снежные вершины Кавказа. Мы выбирали не самые сложные вершины, такие как Ушба, Шхара, Тетнульд, но и не детские. На первую вершину, Шуаши, с нами поднялся композитор Андрей Волконский – полуроссиянин, полуфранцуз, большой любитель авантюрных приключений. Мы шли по изрядно крутому склону, два раза попали в густой туман. Я потерял своих более спортивных спутников, меня охватил страх. Помните, в фильме “Амаркорд” в густом тумане маленькому мальчику мерещатся жуткие чудища? Ему страшно, он хочет кричать, но не кричит. Вот так и я блуждал в абсолютном одиночестве, полном кошмара, пока не увидел цветные ботинки Михалкова и Волконского.
На вершине фотографию ученицы Рихтера Никита вложил в жестяную коробку из-под печенья “Залп Авроры” и закопал ее в снег.
Другие четыре вершины оказались еще более сложными. Я никогда не был альпинистом, Никита тоже не альпинист, но, окрыленный идеей тибетского гадальщика, он несся вверх, не чувствуя земного притяжения.
