ездил?
– Один раз – сюда, а другой – высадил его немного западнее. Да, и еще раз рядом с одним домом на Эджвер-роуд. Вам кажется, он там живет? С какой стати? Я хотел сказать, зачем таким, как он, надо сюда ездить? Что они тут забыли? Здесь даже тиф есть, меньше чем за милю отсюда. – Кебмен указал куда-то вперед рукой в грубой рукавице. – А один малый мне говорил, что в Уайтчепеле появилась даже холера… Или, может, в Майл-Энде. Или в Блэкуолле, кто его знает…
– Как тебе сказать? – ответил Монк. – Это сложно объяснить. Ты, наверное, не помнишь, в какую сторону он пошел?
Кучер ухмыльнулся.
– Я все ждал, когда вы об этом спросите. Он пошел вон туда. – С этими словами он опять показал направление пальцем. – Вон в ту сторону, к Собачьему острову.
– Спасибо. – Закончив разговор, сыщик направился в указанном извозчиком направлении.
– Если он туда пошел, вам его ни за что не найти! – прокричал ему вслед возница и добавил со вздохом: – Бедный малый…
Монк опасался, что кучер прав, но не обернулся и не замедлил шаг. Проследить путь Энгуса представлялось ему нелегкой задачей, хотя человек в таком костюме, как пропавший, сильно отличался от здешних жителей – точно так же, как и сам Уильям. Однако Стоунфилд вряд ли заходил в какую-нибудь из лавок, время от времени попадавшихся сыщику на глаза, желая что-то приобрести.
Монк обратил внимание, что ему не встретилось ни одного продавца газет. Обитатели Лаймхауса, даже если предположить, что кто-то из них окажется грамотным, не располагали лишними деньгами на подобную роскошь. Об интересующих их событиях они узнавали из разговоров или от уличных крикунов – людей, превращавших в бесконечные плохие стихи любую новость или сплетню, которую им удавалось узнать, и повторяющих ее на каждом углу, устраивая что-то вроде спектакля с одним актером, в надежде получить несколько медяков от признательных зрителей. Кое-где попадались доски для объявлений, предназначенные для тех, кто умел читать, однако уличных торговцев нигде не было видно. Даже разносчики предпочитали обходить не эти кварталы, а соседние, расположенные к западу оттуда, где они могли скорее продать свой товар.
Детектив зашел в бакалейный магазин, где продавались чай, сушеные бобы, мука, патока и свечи. Внутри было темно и пахло пылью, свечным салом и камфарой. Показав портрет Энгуса продавцу, Уильям получил в ответ ничего не выражающий отсутствующий взгляд. С тем же результатом он обратился к аптекарю, ростовщику, старьевщику и торговцу скобяным товаром. Глядя на дорогую одежду Монка, на его теплое добротное пальто и не пропускающие воду начищенные ботинки, все они сразу признавали в нем чужака. Одетые в грязное тряпье дети, многие из которых были босиком, бежали за ним и клянчили деньги, разевая щербатые рты и поочередно оглашая улицу свистом или кошачьими воплями. Детектив отдал им всю мелочь, которая у него нашлась, но стоило ему спросить их об Энгусе Стоунфилде, как они сразу замолчали и разбежались кто куда.
Оказавшись на спускавшейся к реке
