бумаги и говорили записать на них свои страхи или то, что мы хотели бы изменить в самих себе. Никому ничего не говорить. Никому ничего не показывать. Полная тайна. А потом устраивали торжественную церемонию со всякими клятвами и заверениями, и мы по очереди швыряли записки в костер и смотрели, как они горят и превращаются в ничто. Было очень здорово, когда это проделывал кто-то другой, но вот…
Он поднял обе руки в воздух, потом опустил их обратно на голову и продолжил:
– Ну, вы уже поняли, что это такое. Выявить и определить самые ужасные свои страхи и затем – символически – уничтожить их. И это должно было убедить нас в том, что мы обладаем властью над собой. Что можем контролировать свои импульсные порывы, а не наоборот.
– И это срабатывало?
Уронив руки на колени, он наклонился вперед.
– Да, срабатывало. Наверное, именно поэтому я все так хорошо помню, даже сегодня. Это было такое восхитительное чувство освобождения! Теперь, когда я уже стал взрослым, я оглядываюсь назад и понимаю, что именно тогда по-настоящему осознал, что это такое – уметь все разделять по частям, рассортировывать по категориям. И хотя я, возможно, не могу так уж легко сжигать свои негативные порывы и поступки, я все же могу их контролировать, когда с ними сталкиваюсь. – Он чуть помолчал, потом добавил: – Может быть, вам стоит подумать о таком же символическом жесте, чтобы справиться со своим горем.
Вокруг стало совсем тихо и спокойно, как не было ни разу за все прошедшее после полудня время. Рядом играли и смеялись двое ребятишек. Старый попрошайка подошел к их родителям и был вознагражден горстью мелочи.
Джейн оглянулась по сторонам.
– Не думаю, что здесь стоит разводить костер.
Марк засмеялся.
– Не думаете? Но что-то мы все же можем сделать? Идеи есть?
– Нет.
Мимо проскочили две белки.
– А у меня есть, – сказал Марк. – Отличная идея, точно вам говорю!
– И какая же?
– Что, если вы скажете Саманте, что чувствуете? Я имею в виду, откроете ей всю душу. Это даст вам облегчение? Принесет завершение этой вашей истории? – Прежде чем она успела ответить, он продолжил: – Нас тут каким-то странным образом свело вместе, но на это была какая-то причина. Мне кажется, что это странное желает, чтобы у вас в душе воцарился мир.
– Не уверена, что это возможно.
– А что, если… – Марк наклонился ближе к ней. – Что, если вы посетите ее могилу? Там вы можете изливать душу столько времени, сколько вам нужно.
Джейн продолжала трепать воротник свитера.
– Ее кремировали.
– Ох! – Марк снова замолчал. Минуту спустя он сказал: – Тогда как насчет какого-нибудь тихого уголка в парке?
– Здесь?
– Ну, не в этом самом месте… Но она ведь погибла в парке, и это превращает его в своего рода священное, памятное место. Давайте отыщем какой-нибудь тихий уголок, холмик, милую лужайку… – Он поводил пальцем по губам. – Вы знаете, где находится Седар-Хилл,
