она, правда? Девочка, которую мы нашли, ужасно худая.
– Знаю, – прервал Грёнли. – Но у меня есть ее фотография, это точно она, Камилла Грин. Все остальное сходится. Татуировка и все остальное.
Грёнли сослался на одну из фотографий в папке Мунка. Голова лошади с буквами «A» и «F» на правом плече.
– Ладно, и когда, ты сказал, они заявили о пропаже?
– Девятнадцатого июля. Вот это как раз странно, поэтому я не смог сразу найти ее в регистре.
– Почему же?
– Эта Хелене Эриксен, заявившая о пропаже, очевидно, забрала заявление, так это вроде называется? Всего несколько дней спустя.
– Ты имеешь в виду, что ее нашли?
Грёнли пропал на пару секунд, как будто опять изучал монитор.
– Нет, ее не нашли. Просто забрали заявление.
– Это кое-что может объяснить, – сказал Мунк, бросив взгляд на окна в квартиру Мии.
Темно в обоих окнах. Он пытался дозвониться до нее, но она не брала трубку, поэтому Мунк решил приехать сам.
– …но она не отвечает, – продолжил Грёнли.
– Кто?
– Эта Хелене Эриксен. Тут есть ее номер, но она не берет трубку.
– Ок, – сказал Мунк, пересекая улицу. – Ты сказал, сирота? Значит, кто-то должен быть ее опекуном? Есть еще сведения о ней?
– Сейчас больше ничего нет, – ответил Людвиг. – Только это место, «Садоводство Хурумланне».
– И что это?
Мунк пошел к входу и посмотрел на список имен у дверных звонков – бессмысленная затея, конечно, Миа никогда бы не повесила тут свое имя. Он сделал пару шагов назад и еще раз бросил взгляд на окна. Странно, вообще-то. Они жили всего в нескольких кварталах друг от друга, его квартира на Тересесгате была в паре минут отсюда, но он никогда не был у Мии дома. Скорее даже, глупо, чем странно. Он бросил окурок в ведро, взял новую сигарету и почувствовал еще один укол совести. С тех пор, как Миккельсон отстранил Мию, Мунк виделся с ней всего пару раз. Короткие, поверхностные встречи в «Юстисене». Миа казалась такой отсутствующей, говорила немного. Не так уж и странно, наверное. После всего, через что она прошла. Пара телефонных разговоров. Пара чашек чая. Ему следовало бы сделать больше для нее. Быть лучшим начальником. И другом. Но Миа, она же такая, любит свою личную жизнь, не любит, когда ее тревожат, и он просто оставил ее в покое.
– Пока мы не так много выяснили, но это, судя по всему, какой-то дом для проблемных подростков, – продолжил Грёнли.
– «Садоводство Хурумланне»?
– Да. У них есть сайт, но он немного…
– Из девяностых, – на заднем плане послышался голос Ильвы.
– Мало обновляется, – добавил Грёнли.
– Но это садоводство?
– Да. Судя по всему, да. Место для подростков с проблемами, они там работают, или что-то в таком духе, как я уже говорил, пока я знаю немного, это все что у меня есть.
– Хорошо, – сказал Мунк. – Продолжайте работу с этой, как ты ее назвал?
– Хелене
