так радостно и с такой убежденностью, что Кэролайн была растрогана.
– Ты и правда так думаешь? – прошептала она, подойдя к мужу вплотную и чувствуя, как солнце печет кожу. Солнце зажгло огоньки в его глазах, окрасило их в цвет жженого сахара.
– Я правда так думаю, – тихо подтвердил Корин, и Кэролайн встала на цыпочки, чтобы поцеловать мужа.
Они расстелили ковер в тени ивняка, вынули припасы из корзины, выпрягли лошадь, и Корин привязал ее к дереву. Кэролайн уселась, тщательно подобрав под себя ноги, и налила Корину стакан лимонада. Он улегся рядом, опершись на локоть, и расстегнул пуговицы на рубашке, позволив свежему ветру проникнуть под ткань. Кэролайн смотрела на него почти украдкой, еще не освоившись с мыслью, что он принадлежит ей. До приезда на ранчо она даже не подозревала, что у мужчин на груди растут волосы, и вот теперь смотрела на завитки, влажные от жара его тела.
– Корин? – вдруг окликнула она.
– Да, любимая?
– Сколько тебе лет?
– Что? Да ты знаешь!
– Да нет же! Я только сейчас поняла – не знаю, сколько тебе лет. Мне кажется, ты намного старше меня – не на вид, я хочу сказать! Ну, и на вид тоже… немного, но главное – в другом. – Кэролайн смешалась.
Корин улыбался:
– Мне будет двадцать семь. Ну что, огорчена, что вышла за такого старика?
– Двадцать семь – совсем еще не старый! Мне самой месяца через два исполнится девятнадцать… Но послушай, у меня сложилось впечатление, будто ты живешь здесь уже целую вечность. Ты так здесь обжился, будто тебе лет пятьдесят, не меньше!
– Что ж, впервые я приехал сюда с отцом. Поездка была деловая – отец подыскивал новых поставщиков мяса. Он ведь торговал мясом, я тебе не рассказывал? Поставлял его в лучшие рестораны Нью-Йорка, и тогда все считали, что я должен пойти по его стопам. Но стоило мне попасть в эти края, я сразу понял, что мы держимся не за тот конец этой цепочки. Словом, больше я домой не возвращался. Шестнадцать мне было, когда я решил остаться здесь и научиться разводить скот, вместо того чтобы покупать его в виде туш.
– Шестнадцать! – отозвалась Кэролайн. – Неужели тебе не было страшно оставить вот так родной дом, семью?
Корин, немного поразмыслив, покачал головой:
– Я никогда в жизни ничего особо не боялся. Пока не пригласил тебя на танец…
Кэролайн зарделась от счастья, разглаживая юбки.
– Жарко сегодня, правда? Даже здесь, в тени, – заметила она.
– Хочешь знать самый лучший способ освежиться?
– Что за способ?
– Плавать! – объявил Корин, вскакивая на ноги и стягивая рубашку через голову.
– Плавать? Что ты имеешь в виду? – прыснула Кэролайн.
– Я покажу! – смеясь, Корин раскидал башмаки, стащил и отшвырнул в сторону брюки и, обнаженный, как Адам в раю, вбежал в озеро, ухая и поднимая брызги. Кэролайн, поднявшись, уставилась на него круглыми
