сунул палец в стакан и стал отсчитывать купюры…
Получив деньги, Катя вышла из ломбарда и, поманив рукой ямщика, села в расписные сани. Бородатый мужик, больше похожий на разбойника, лихо гикнул, и через полчаса она уже стояла в теплом просторном зале Николаевского вокзала, покупая билет на Транссибирский экспресс, уходящий через два часа с первого пути.
В ожидании, когда объявят посадку, она прошла в зал, поставила чемоданчик на пол и села в плетеное кресло.
Дома, на столе в гостиной, она оставила письмо для мужа.
«Арсений Павлович, хочу сообщить вам, что наши отношения в последнее время приняли весьма неприятную форму общения, которую я ни в коей мере не приемлю. Я не собираюсь жить с человеком, не только не любящим меня, но и ведущим себя самым вызывающим образом. И я не желаю, чтобы со мной обращались, словно со скотиной. А посему хочу сообщить, что ваши придирки и оскорбления довели меня до желания покончить жизнь самоубийством. Но, учитывая, что сия мера есть величайший грех, я нахожу в себе силы сообщить вам, что уезжаю. Не ищите меня. Прошу дать мне развод, и давайте покончим с нашим прошлым.
Письмо, полное боли и страданий, вымученное бессонными ночами и залитое слезами. Слезами женщины, которая считала, что все эти годы была счастлива в браке, что она любит своего мужа, а муж любит ее. Время показало, что все это было иллюзией. Не было любви, не было счастья.
Она не знала, где искать Алексея, как его искать и вообще точно ли он в Порт-Артуре или еще где-то. Она не знала, как будет жить, где будет жить, но она твердо решила: домой на Васильевский остров она уже никогда не вернется.
Глава 7
Чемульпо. Декабрь 1903 г
Лишившись офицерских погон и переведенный в разряд рядовых, я был сродни Полежаеву, которого Николай I разжаловал и сослал на Кавказ. Вся разница заключалась в том, что номинально он был рядовым, а по факту дворянином Российской империи со всеми вытекающими последствиями. Спал он с солдатами у костра, ел с ними похлебку и с ними ходил в атаку, а вот стихи свои он читал офицерам и рафинированным барышням, рискнувшим приехать на минеральные воды.
Сидя в кают-компании и потягивая портвейн, я с удовольствием слушал новости, приходящие из Петербурга и из Токио. Новости из Токио были одни и те же: Япония готовится к войне. Новости из Петербурга с большой натяжкой можно было назвать новостями. Скорее это были вести, приходящие с большим опозданием. И вести были неутешительные…
Несмотря на шквал шифрограмм, которыми барон Розен – наш посол в Токио – и военно-морской атташе капитан первого ранга Русин завалили военное ведомство, реакция со стороны императора была нулевой. Причина могла быть только одна: кто-то убедил нашего монарха, что Япония не посмеет объявить нам войну. И этим «кто-то» был господин Безобразов, одна фамилия которого должна была насторожить всю империю. Что такого могли сделать его предки, чтобы заслужить такое прозвище, которое со временем стало
