произойти через минуту, в присутствии директора и Татьяны Николаевны. Когда выяснится, что Ежик все наврал, что он – всего лишь трус, вор и подлец, когда весь мир узнает об этом… О, как же хотелось Ежику умереть на месте, только бы никогда не заходить в этот зал, не видеть завхоза, не переживать этот позор!
Дядя Петя, как обычно, в синем халате, в очках набекрень и с карандашом за ухом деловито копался у сцены безлюдного актового зала.
– Петр Иванович! – зычным голосом воззвала директор. – Можно вас на минутку, будьте любезны!
Завхоз поднял голову, удивленно заморгал, быстро приблизился, обводя всех троих недоумевающим взглядом: что могло от него понадобиться?
Галина Петровна выдержала паузу и торжественно произнесла:
– Петр Иванович, вы сегодня дарили вот этот фонарик вот этому мальчику?
И она вытянула руку вперед, держа двумя пальцами предмет Ежиковых несчастий.
– А? Что? – удивился завхоз, переводя взгляд с одного на другого. – Какому мальчику? Ему?
Дядя Петя непонимающе уставился на Ежика. Ежик зажмурился.
Директриса важно кивнула и повторила, проявляя чудеса терпения:
– Вы сегодня дарили фонарик этому мальчику?
Последовала пауза. Потом завхоз пожал плечами:
– Ну да, подарил. А мне зачем – дома валяется. Сын из-за границы презент привез, а я не пользуюсь. Думаю – подарю мальцу. Мальчишки, они такие штуки любят. Пусть играется.
Ежик медленно и очень широко раскрыл глаза. Галина Петровна помолчала. Потом осторожно спросила:
– А этот мальчик вам… помогает иногда?
– Да, – с готовностью отозвался дядя Петя. Шагнул к Ежику, неожиданно потрепал его по стриженой голове. Мы с ним… мы с этим ежиком приятели. Он все время помогает.
Раздался вздох – это Татьяна Николаевна вздохнула и тут же покраснела и смутилась. На несколько мгновений установилась мертвая тишина. Затем Галина Петровна медленно обернулась к Ежику и проговорила очень ровно и бесстрастно:
– Хорошо, Ежов. Иди в класс. Держи, – и протянула фонарь на раскрытой ладони.
Развернулась и величественно направилась к выходу из зала. Татьяна Николаевна – за ней. Недра школьного здания потряс пронзительный вой звонка. Урок закончился. Раздался топот и разноголосье спешащих в столовую оголодавших деточек.
Ежик остался стоять перед дядей Петей, тупо глядя на фонарик в своей руке. Потом поднял глаза. Дядя Петя смотрел вслед удаляющимся дамам. Потом перевел взгляд на Ежика. Вздохнул и сказал тихо, но настойчиво:
– Парень, положь это взад. Понял?
А потом прибавил:
– И не убивайся ты так. Жизнь – она… еклмн… такая, понимаешь? Все пройдет.
Ежик вышел из актового зала и поплелся по коридору, проталкиваясь сквозь шумную толпу. Стиснутый в ладони металлический стержень
