то, что он хочет, превратить человека в робота, а эта стерва забирает жизненные силы и испепеляет душу.
Дима засмеялся.
– Кажется, у меня синдром стокгольмской жертвы, – сказал он.
– Мне это знакомо, – ответила я.
Когда очередная порция текилы оказалась в его организме, Дима передал мне бутылку. Я тоже сделала глоток и почувствовала, что опьянела. Мой собеседник выглядел абсолютно трезвым, и я вспомнила, что слушатели всегда хмелеют быстрее рассказчика, даже если пьют с ним наравне. В тело пришла приятная слабость, ноги стали ватными, и я даже поймала себя на мысли, что немного отвлеклась от тяжелых мыслей сегодняшнего дня. Однако, поняв это, ко мне сразу же вернулась вся боль, сердце защемило и стало трудно дышать. Сегодня я похоронила Лешу, и сегодня же я потеряла Сашу.
– Ты как? – спросил Дима, заметив перемены в моем лице.
– Плохо, – шепнула я.
Дима придвинулся поближе и без слов заключил меня в свои объятия. Он обнял меня так сильно, что дышать стало еще труднее. Но этот сочувственный жест в тот момент оказался моим воздухом, мне было необходимо почувствовать чье-то сострадание. И человек, боль которого была сопоставима с моей болью, был наилучшим лекарством. Несколько минут мы молча сидели, обнявшись. Дима гладил меня по голове, а я пыталась сдерживать подступающие к горлу рыдания.
– Мы можем прекратить этот разговор, если захочешь, – сказал он, отстранившись.
– Нет, – ответила я. – Я хочу услышать продолжение.
– Уверена?
– По крайней мере, это меня немного отвлечет.
Дима выпустил меня из объятий, но продолжил держать мою руку.
– Что было дальше? – спросила я.
– Мы начали встречаться, – ответил он. – Мы были вместе почти полгода, но мне всегда казалось, что я знаю ее всю свою жизнь. За все это время между нами не было ни единой ссоры, нам просто было не из-за чего ругаться. Я не верил, что такие отношения существуют в природе. Знаешь, говорят «слишком хорошо, чтобы быть правдой». Так вот, это оказалось про нас. Наши отношения были настолько идеальными, что я потерял голову.
Дима откашлялся, прочищая горло, и, будто опомнившись, отпустил мою руку, пряча глаза.
– Я никому еще не говорил об этом, – сказал он. – Я собирался сделать ей предложение. Я был таким глупцом, просто не верится.
– Не говори так, – перебила его я. – Ты не виноват в том, что произошло.
– Теперь я это знаю, – ответил Дима. – Три года я не мог прийти в себя после ее смерти, я не хотел жить, но нашел в себе силы. И вот сейчас, когда я почти смирился со своим прошлым, оно вновь вернулось.
– Саша знал о твоих намерениях, – сказала я, вспоминая наш с ним недавний разговор. – Он говорил, что ты хотел жениться на Оле.
Лицо Димы стало еще
