вытекало и стремление сплачиваться по клановым, земляческим, племенным, религиозным критериям, а также в соответствии с традиционной верностью тому или иному феодалу, вождю, предводителю, вероучителю. Только крах движений, руководимых феодалами, и переход большинства из них на сторону колонизаторов изменял положение.
Но это вовсе не означало, что феодализм в колониях стал постепенно изживаться и исчезать. Метрополии, конечно, объективно внедряли капитализм, вводя в массовом масштабе наемный труд, поощряя предпринимательство, создавая промышленные предприятия и применяя новейшую технику. Однако они внимательно следили, чтобы экономическое развитие колоний шло лишь в русле их интересов и чтобы новые социальные слои, буржуазия и интеллигенция, не слишком усиливались. В качестве надежного противовеса этим силам колонизаторы всячески поддерживали проверенных ими «в деле» феодалов и выпестованную в колониальной школе бюрократию. Поэтому и в двадцатый век колониальный Восток, насчитывавший кое-где уже довольно длительный срок существования национального частного предпринимательства и интенсивного экономического обмена с метрополиями, вступал в основном в переходном состоянии, уже не феодальном, но еще далеко не капиталистическом. Более того, разные виды капитализма, не освоив большей части социального пространства Востока, лишь увеличили многоукладность и пестроту восточного общества, его дробность и неинтегрированность.
Определенной спецификой обладал французский колониализм. Хотя его начало относится к XVI в., достижения феодально-абсолютистской Франции были, в основном, утрачены к концу XVIII в. Новый подъем колониальная экспансия Франции пережила в эпоху наполеоновских войн, начиная с захвата Бонапартом Египта в 1798 г. и последующей попытки захватить Палестину. В дальнейшем Франция захватила Алжир и другие страны Магриба, проникла на Ближний Восток, подчинила себе значительную часть Африки, страны Индокитая, многие острова в Индийском океане. Французская колониальная империя по размерам уступала только британской.
Вместе с тем в управлении этой империи были свои особенности. Французы придерживались концепции «прямого управления» в колониях, предпочитая разрушать местные порядки и навязывать свою власть непосредственно, не прибегая, как англичане, к сотрудничеству с местными элитами. Более того, в отличие от англичан, предпочитавших сохранять по возможности традиционный социальный строй в колониях, французы делали ставку на максимальную модернизацию этого строя и на ассимиляцию местных жителей, которым предоставлялась «честь стать французами», но лишь по языку и культуре, без получения соответствующих прав.
Концепция «прямого управления» была довольно быстро «исправлена», так как ни разрушить полностью традиционное общество, ни превратить население колоний во «французов» было невозможно. Более того, в ряде колоний, например, в Алжире,
