style="font-size:15px;"> Было без десяти три ночи. По площади Фицрой-сквер двигались четыре человека. Парочка, несмотря на сильный ветер, пришла сюда из Сохо, где отдыхала в ночном клубе. Для них ночь воскресенья постепенно приближалась к концу. И хотя они не обсуждали это, но оба оттягивали момент, когда придется решить, сядут они в разные такси или в одно. По восточной стороне площади в северном направлении, с трудом передвигая ноги, брела темнокожая женщина в коричневом плаще и прозрачной полиэтиленовой шапочке, завязанной под подбородком. Для нее уже наступило утро понедельника. Они шла на работу в офис на Юстон-роуд, где еще затемно заменяла мешки в корзинах для мусора и пылесосила полы для людей, которых никогда не видела.
Четвертого человека звали Фрида Кляйн, и для нее это время не было ни ночью воскресенья, ни утром понедельника, а чем-то между ними. Как только она вышла на площадь, налетел порыв ветра, и пришлось убрать упавшие на лицо волосы, мешавшие смотреть вперед. За прошедшую неделю красные листья на платанах пожелтели, а теперь ветер и дождь сбили их на землю и они колыхались у нее под ногами, словно морские волны. Единственным ее желанием было оказаться один на один с Лондоном. И только так она могла хоть немного приблизиться к исполнению этого желания.
Она на минуту замерла в нерешительности. Куда же пойти? На север, перейдя через Юстон-роуд, до самого Риджентс-парка? На этом пути ей точно никто не встретится: сейчас слишком рано даже для любителей утренней пробежки. Иногда, чаще всего летом, Фрида ходила в парк среди ночи, перелезала через забор и погружалась в темноту, смотрела на блеск воды в пруду, слушала звуки, доносящиеся из зоопарка. Но не сегодня. Она не хотела создавать у себя впечатление, что находится вовсе не в Лондоне. И на юг она тоже не пойдет, иначе придется перейти Оксфорд-стрит и углубиться в Сохо. Случались ночи, когда она предпочитала затеряться в странном мире причудливых созданий, выходящих из дома среди ночи или просто не желающих возвращаться до утра; плутоватых водителей из небольших таксопарков, готовых везти клиента домой за ту сумму, на которую удастся его уговорить; группок полицейских; развозных фургонов, прокладывающих себе путь в толпе и снимающих с клиента дополнительную плату за пробки; и – с каждым шагом их становилось все больше – людей, едящих и пьющих независимо от времени суток.
Но не в эту ночь. Не сегодня. Не сейчас, когда новая неделя вот-вот проснется и, все еще сонная и вялая, двинется в путь. Неделя, которой придется встретиться с ноябрем, с темнотой и дождем, а впереди будут ждать только новые темнота и дождь. В это время года хочется заснуть, а проснуться уже в марте или апреле. Или даже в мае. Заснуть. Неожиданно Фрида начала задыхаться: ей чудилось, что ее окружают спящие; они лежали по одному или парами в квартирах, отелях, общежитиях и смотрели сны – этакое кино внутри головы. Она не хотела быть одной из них. Она свернула на восток и пошла мимо закрытых магазинов и ресторанов. Когда она переходила Тоттенхэм-корт-роуд, то натолкнулась на всплеск
