пролил еще немало слез по этому поводу, но все-таки женился. Звали его жену Джеммою. Эго была дочь некоего Монетто, одного из представителей могущественного дворянского рода Флоренции – Донати. По словам Скартаццини, с ее братом Форезе Данте вел одно время довольно легкую жизнь, исполненную многих пикантностей. Джемма принесла Данте троих детей и пережила его на несколько лет. Какую роль играла она в жизни мужа, – трудно сказать. Данте о ней не говорит ни слова ни в одном из своих стихотворений – обстоятельство, свидетельствующее, что нежных чувств он к ней не питал, а смотрел, как на обыкновенную подругу жизни, с которою делят заботы и радости, больше всего заботы. Вот и все, что известно о роли этой женщины в жизни Данте. Конечно, странно, как это такая мещанская любовь могла уживаться рядом со столь возвышенным чувством, как страсть к Беатриче; но это объясняется своеобразностью средневекового рыцарского культа женщин, занесенного трубадурами в Италию из Прованса. Этот культ женщин не имел ничего общего с браком».
«Трубадур, – говорить Вегеле со слов Фориэля, который первый указал на это обстоятельство, – мог воспевать какую угодно женщину, только не собственную жену; для него было безразлично, была ли замужем или нет та дама, служению которой он себя посвящал, и нравилось ли ей или не нравилось это поклонение»[38]. Этим, между прочим, объясняется и то обстоятельство, что чувство Данте к Беатриче нисколько не изменилось после того, как она вышла замуж. Он носил этот образ в душе незапятнанным с той минуты, как в нем пробудилось сознание, и мог воскликнуть вместе с лермонтовским демоном:
В моей душе с начала мира
Твой образ был запечатлен.
Передо мной носился он
В волнах туманного эфира.
Петрарка и Лаура
От Данте до Петрарки[39] всего лишь шаг. И не только потому, что оба поэта принадлежат одному и тому же народу, что жили они почти в одно и то же время, что их связывают одинаковая любовь к поэзии, одинаковые понятия, одинаковое участие в политических событиях, одинаковое изгнание, но еще и потому, что оба любили совершенно одинаково, оба щедро осыпали своих возлюбленных цветами вдохновения и оба остались только платоническими рыцарями своего чувства, сердечные влечения которых не заходили дальше мечты и сладких вздохов. Наконец, как Беатриче Данте, так и Лаура Петрарки одинаково были замужем, что не мешало им остаться вечно девственными в глазах обоих поэтов. Дальше этого сходства, кажется, идти нельзя.
Кто была Лаура, оставшаяся в истории литературы вечным памятником женской красоты и грации? Долгое время думали, что и она представляет собою не что иное, как плод поэтического воображения, подобно тому, как это произошло с Беатриче. Для примера укажем хотя бы на Георга Фойхта, который, не отрицая того, что существовала какая-то Лаура, внушившая поэту
Франц Вегеле. «Данте Алигьери, его жизнь и сочинения», пер. А. Веселовскаго, 1831 г., стр. 17.
A. Meziferes. «Petrarque. Etude d’aprfcs de noyeaux documents». Paris, 1885. – Enrico Sicarai. «Gli Amori extravaganti de Fraducesco Petrarca». Milano, 1900. – Георг Фойхт. «Возрождение классической древности пли первый век гуманизма». – Анджело де-Губернатис. «Франческо Петрарка и его юбилей» (В. Е., 1874 г., 9) Маколей. Полное собрате сочинений, изд. Тиблена 1882 г., т. 3. – Мориц Карьер. «Искусство в связи с общим развитием культуры и идеалы человечества», пер. Корша, 1874, т. 3.
