вошедшим яркие блики. Казалось, что весь купол превратился в подмостки, на которых вот-вот должно начаться грандиозное шоу. Но до него еще остается немного времени, поэтому искусные пиротехники еще выстраивают здесь будущую симфонию спецэффектов. Алле вспомнилась репетиция выступления Алекса. Грохот звуков, разноцветное сияние цветомузыки и его одинокая черная фигура посреди всего этого фонтана света.
К тому же купол был наполнен сильным шипением, похожим на ветер, словно снаружи разразился ураган. Это шумела включенная на полную мощность система вентиляции, предохранявшая аппаратуру от перегрева. Алла вспомнила, что так же шипели приборы, следящие за температурой и влажностью, в каждом помещении, где находились восстановленные тела. Но здесь не было ничего, кроме гудящих приборов.
Впрочем, не только работающая техника придала куполу совершенно другой вид. Офисные столы с компьютерами, стоявшие вдоль стен между аппаратурой, больше не пустовали. За половиной из них теперь сидели люди в белой спецодежде. Все они были так увлечены работой на клавиатуре своих машин, что даже не повернули головы в сторону пришедших. Еще несколько человек стояли перед каким-то большим прибором, расположенным отдельно от остальных. На ним был развернут огромный голографический экран, по которому все время пробегало что-то, похожее на электрические разряды или, может быть, на графическое изображение радиоволн. Один из стоявших указывал пальцем на эти ярко-зеленые волосатые полосы и что-то говорил остальным. Алла пыталась прислушаться, но из-за сильного шипения не могла разобрать ни слова.
Бичем подозвал к себе охранника и указал ему на эту группу людей. Верзила вразвалку подошел к ним и кивнул тому ученому, который указывал на экран. Человек в белом тотчас же оставил своих людей и быстро подошел к хозяину. Остальные тоже повернулись в сторону посетителей и внимательно посмотрели на них. Алла заметила, что у всех у них были на редкость невыразительные и бледные лица, лишенные какого-либо интереса к жизни. Ей вспомнились слова Чена о зомбировании, которое применялось ко многим сотрудникам Корпорации Бичема. Если оно на кого и подействовало, то, наверняка, на этих людей, уж больно неживой у них был вид.
Тот, что подошел к Бичему, вероятно, являлся руководителем группы. Это был высокий мужчина лет сорока с таким же желтоватым и сухим, как пергамент, лицом, что и у остальных. Он устремил спокойный, почти безразличный взгляд на своего хозяина. Вряд ли он вообще был способен испытывать какие-либо чувства. Если древнегреческий скульптор задумал бы слепить скульптуру – олицетворение научного разума, лучшей модели он бы не нашел. Находившийся перед Аллой человек был полностью поглощен поставленной перед ним задачей, если, конечно, вычислительная машина может быть чем-нибудь поглощена. Все его мысли были направлены на анализ показаний прибора, высвечивающихся на голографическом экране. Побеспокоившие его посетители были только досадной задержкой на пути осуществления
