свежая царапина, рукав нового пуховика был почти оторван, светло-синие джинсы в жирных черных пятнах. Мыш, спешно покинувший ванную, тревожно обнюхивал кроссовки хозяина, тоже далекие от недавней чистоты.
Соскочив с дивана, я бросилась к своему великовозрастному чаду. Кто посмел?! Да я их, да они у меня…
– Успокойся, мамуль, – нарочито безмятежно протянул сын, одновременно пытаясь стянуть пуховик, вытереть лицо и встать так, чтобы я не заметила пятен на джинсах. – Придурки какие-то обознались.
– Какие еще придурки? – начала я, с удивлением слыша, что мой голос срывается на истерический визг. Прогресс прогрессом, а против материнского инстинкта не попрешь. – Где?! Что они от тебя хотели?!
– У подъезда, – со своей обычной флегматичностью объяснил сын. – Только вышел, а они там. Хотели в машину запихнуть. Говорят: «Глеб, передай матери, чтобы не выпендривалась, не то хуже будет». Я сперва удивился, откуда они меня знают, а потом подумал: им другой Глеб нужен… Мам, я к себе пошел. А на ужин у нас есть что-нибудь?
Несколько недель назад
Охранник оказался неумолим. Можно подумать, он защищает от посторонних не задрипанный лабораторный корпус, а секретный объект или резиденцию президента международного концерна. Даже мое журналистское удостоверение не изменило ситуации.
– Не положено, – как заведенный, повторял громила с серыми водянистыми глазами, от взгляда которых тут же хотелось забиться куда-нибудь в уголок и не подавать признаков жизни. – Прошу вас немедленно покинуть охраняемую территорию, или я буду вынужден принять меры.
А ведь этот применит, можно не сомневаться! Крупный – сплошные мускулы, накачанные явно не в спортивно-оздоровительном комплексе. Какой-нибудь бывший спецназовец, не иначе. И охраняет не за страх, а за совесть. А я-то надеялась застать здесь старичка-вахтера, с которым можно будет мило посплетничать. Между прочим, один из лучших способов узнать важную информацию, который помог мне не в одном расследовании.
Да что тут, спрашивается, охранять? Пустые помещения, в которых всего имущества – десяток ломаных канцелярских столов, дисковых телефонов и такого же старомодного барахла, которое может заинтересовать разве что продавцов блошиного рынка.
А этот мордоворот смотрит на меня, будто я собираюсь унести здание лабораторного корпуса в кармане или продать все секреты института иностранной разведке. Разумеется, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Задача, ради которой я прибыла в Питер и отправилась по адресу, фигурировавшему в расследовании, была гораздо скромнее. Что это за таинственный лабораторный корпус, продав который, институт тут же спешит вернуть его обратно? Кто знает: может, я пойму, в каком направлении двигаться, если взгляну на него своими глазами? Люди лгут, а здания никогда. Помнится, еще будучи первокурсницей, я таким образом вывела на чистую воду настойчивого ухажера
