– одиночные, дуплетом и очередями…. Жизнь как жизнь. Новое тысячелетие открылось таким образом: выстрелами, отстрелом людей – врата своего времени.
Рядовое событие заставило меня описать его, потому что оно рядовое событие. Убийца – не ярко выраженный злодей, не урод, не бандит, а вполне благополучный, благообразный, образованный, приличный, уважаемый человек, из тех, за кого мечтают выйти замуж новорожденные невесты: богат, относится к новому привилегированному слою общества, человек-мечта. Из замов директора банка на Украине человек шагнул в президенты…. Мечтай, женщина!
За убийством не было никакой философии, ни малейшего размышления о смысле поступка. Убийство – простая практическая необходимость для достижения обыденной цели – устранить с дороги того, кто стоит на пути к деньгам, к обогащению. Только и всего.
Может быть, обыденность, простота убийства человека и есть состояние нашего века, чудовищное состояние, наш апокалипсис, конец всего, потому что это конец человека как человека. Физически он ещё существует, но его нет. Печальный Гоголь когда-то припечатал его словами «Мёртвые души», и они стали пророчеством.
Преступные журналисты, режиссёры, артисты изо дня в день приучают человека – дитя, юношу, от природы призванных быть романтиками, к практичности – практичности, обыденности убийства. Убивать – необходимая принадлежность существования (Ч. Дарвин). Начало такого мышления – в воспетой интеллигентами эпохе Возрождения. Сегодня создание «гуманистов» – Возрождение – развернулось до конца.
Событие прошло не замеченным в стране, хотя каналы ТВ оповестили о нём. Был убит директор одного из самых крупных банков страны. Незамеченным в том смысле, что люди, прослушав сообщение, тут же забыли о нём через мгновение: привыкли.
Потрясло оно Андрея, потрясло буквально: будто великан взял Андрея за шиворот, приподнял и сильно встряхнул. Может, потому, что событие касалось лично его. Но не только поэтому. Андрей действительно переживал подобные события – и с другими как своё личное и как общественное. Капитализм не может существовать без преступлений – таким было убеждение Андрея. А убеждения у него были и достаточно твёрдые. Что давало ему опору в жизни.
Оно же ускорило решение Якова отделаться от банкира. Но он пока не знал, как это сделать, чтобы не разозлить его.
– Я боюсь, – говорил Кондратий своей подружке. – Боюсь, что-нибудь сорвётся.
– Ну, мужики пошли. Дело сделано. Следующий шаг – изъять деньги и adieu-покеда!
– Мне не разрешают уезжать до конца следствия.
– Оно будет недолгим. Слишком очевиден преступник.
– И всё-таки страшно. Ты бы хоть навестила Антона.
– Да ну! Он, Кондрата, отыгран. Его для меня уже нет.
– Нехорошо, Фанни.
– О, заговорил мужик. А убивать как?
– Не я же убивал.
– И не я? И ты, и я. Мы теперь с тобой связаны кровью, кровнородственные.
