местечек.
Теперь Варя и Андрей уже встречались в доме Берсеневых. Мать Вари, женщина старого закала, образованная, но занимавшаяся домашним хозяйством, приглядывалась к Андрею. Она встречала молодого человека приветливо, ставила угощение, что было выражением не только традиционного русского гостеприимства, но и симпатии к Андрею. Она бы не возражала, если бы они решили породниться.
В доме объятия были всё теснее, продолжительнее и опаснее. Желание близости охватывало их обоих. Платьице или халатик Вари казались им растворяющимся в воздухе, её стремительно развивавшееся тело, уже полностью женственное и нежное, казалось, сливалось с телом Андрея. Оба понимали: пора узаконить их отношения, и тогда желанная близость станет возможной.
Так властно действовала в них природа, управляла их желаниями, мыслями и решениями, хотя сами они, как все мы, грешные, думали, несмотря на философию, что мыслят и решают они сами – по своей воле.
Но среди людей работает не только природа, её изначальные законы. В человечестве хватает любителей действовать вопреки естеству, деформировать его, отказываться от естественного добра. Опустевшее от добра место в душе человека и его отношениях с людьми становится злом. Зло порождает катастрофы.
Мы скоро убедимся в этой закономерности на судьбе Вари, сформированной не Богом, не природой, а самими людьми себе же на горе. Неразумное стадо человеческое. И на горе нашим героям.
Преодолевая, как Святогор, земную тягу, Андрей забивал её тем, что разворачивал перед Варей свои безумные идеи.
Я неоднократно общался с Андреем Георгиевичем. Представляю его мысли. И однажды, помолчав, он признался, что нечто подобное вещал одной очень хорошей девушке не столько для её просвещения – это так сомнительно! – сколько для того, чтобы понравиться. Простите, грешен.
…– Представляю себе, дай нам, людям, волю и мы уничтожим друг друга. Спаси нас, Господи, от нас самих. Так, неверующий, я стал молиться Неведомому.
В начале жизни всё было хорошо: изящные линии, тонкие мелодии, ласки родителей, вокруг добрые люди. Но моё совершеннолетие избавило меня от иллюзий. Началось с известных событий у Белого дома и телецентра.
Потом ещё страшное: нас, молодых работников, отправили необученными в Чечню. Нас быстро разгромили хорошо подготовленные боевики, мы спрятались в доме. Я видел, как чеченский мальчик держал за волосы отрубленную голову русского, приплясывал, крутился с нею, смеялся. Взрослые вложили в его руки такую страшную игрушку… Погибший человек. Чеченцы, хотя среди них есть благородные, умные люди, но делами единоплеменников они навек осрамили свою нацию. («Опозорились на весь мир – слова талантливого учёного, умного чеченца Р. И. Хасбулатова). Теперь уже потоки времени не смоют с неё кровавое пятно. Как навеки вымазали себя чёрным позором ельциноиды, гайдаровцы («тимуровская команда», язви её в душу) и прочие
