казалось, кипел и клубился, ни гор, ни реки не было видно, лишь ветер ревел и хлестал. Тропа, по которой спускались к реке, еле заметная днем, исчезла вовсе. Мы стояли перед обрывом, и вокруг нас была чернота и отсутствие жизни.
– Царевна, повернем! – долетели до меня вновь слова Очи. – Мы только замерзнем и даже дороги не найдем на ту осыпь. Сейчас там не поднимешься, Ал-Аштара!
Я сама понимала, что идти туда – верная смерть. А жизнь моя моей не была – я ее несла на суд царю и не могла просто так кинуть в бурю. Еле держась на ветру, пыталась понять, как поступить. Страха, смятения не было. И вдруг мне стало ясно, где сейчас ждет царь.
– Мы не пойдем туда, – сказала я. – Его нет на горе. Там – место охоты.
– Правильно! – обрадовалась Очи. – Он теперь спит в берлоге. И мы пойдем спать. Завтра найдем его по свежему следу.
– Нет, мы сейчас должны вернуть жертву. Я знаю, куда идти.
А я и правда твердо это знала. Потому не вниз стала спускаться, а пошла вверх, вдоль по обрыву. Очи – за мной. Хоть ни разу не была в этих местах, я словно внутренним взором видела, куда направляться.
Мы поднялись на каменистую плешь – пустое широкое место. Каменный язык спускался с горы, и снег заметал острые валуны. Через бурю я различала отвесные утесы. Они стояли поодаль, неприступные, как стены, за которыми начинается чертог Бело-Синего, и каменный язык вытекал между ними.
– Нам туда! – махнула я вперед и хотела идти быстрее, потому что радостью застучало сердце. Но Очи вдруг бросила шест:
– Нет! Нет, Аштара, туда нельзя! Камка говорила, здесь вход в мир алчных духов. Я туда не пойду, и ты не ходи.
– Но царь зовет меня!
– Это верная смерть! Духи тебя манят!
– Почему? Почему так решила Камка? – Я была в отчаянии: всего шаг отделял меня от искупления, а мне не давали его совершить.
– Она знает: здесь тропа в нижний мир.
Страх остановил нас. Я проследила вновь каменную дорогу, заносимую снегом. Как стражи, стояли утесы. Но духов я не видела, только снег и ветер.
– Я пойду, Очи, – сказала я твердо. – Если царь зовет меня в нижний мир, пусть будет так. Тебе же опять говорю: возвращайся.
И пошла, волоча мешок с мясом. Очи, ничего не сказав, догнала меня снова.
Наш путь был неблизок. Утесы оказались могучими горами. Долго, мучительно долго мы шли по камням, падая от ветра и снега, а они все нарастали и нарастали. И вот, подойдя к ним вплотную, мы оказались как бы перед границей: между скалами не задувал ветер, и камни лежали черные, без снега, словно мы стояли у входа в пещеру. Я застыла, не зная, идти ли дальше. «Царь ходит, не оставляя следов», – вспомнилось присловье охотников. Значит, для него это место: даже зимой он здесь следов не оставит. Подумав так, я хотела уже сделать шаг, но вдруг ко мне подскочила Очи, схватила за локоть и дико крикнула:
– Слышишь?
Из темноты,
