рабства и торговли иностранными рабами, которая сохранялась и в XIX столетии.
Князья Киевской Руси считали торговлю живыми людьми одним из главных источников своего благосостояния и продавали рабов в Византию, покупателям с Востока, как и европейцам минимум с IX века. Рабы ценились князьями не только как товар на экспорт, но являлись чрезвычайно важным источником рабочей силы внутри страны. Киевские правители добывали рабов главным образом в междоусобных конфликтах или в войнах с азиатскими кочевниками. Булгария и Итиль в древние времена были настоящими рынками рабов, а значительно позднее их функции унаследовали Казань и Астрахань. В 1559 году, когда Энтони Дженкинсон выкупил и привез Ивану IV нескольких русских, долгое время пребывавших в рабстве в Средней Азии, он убедил царские власти признать хорошо известный факт порабощения русских подданных мусульманами. Работорговля в России XVI века сделалась государственной индустрией, уступающей по важности лишь монополии на экспорт серебра и золота. В городах Касимов, Переяславль-Рязанский (Рязань), Нижний Новгород и Свияжск выставлялось на продажу большое число рабов. Действовало только одно определенное ограничение: этнических русских нельзя было продавать в рабство иностранцам и нельзя было покупать иностранных христиан.
К XVII веку Тобольск и Астрахань стали главными рынками рабов в России. Царь, осуществляя монополию на экспорт рабов, часто жаловал грамоты на разрешение азиатским купцам покупать рабов в России для Хивинского ханского двора. В то же время определенное число людей из разных регионов Азии служили холопами в России, рабское население которой резко возросло в XVII столетии. В их труде особенно нуждались в русских степях. Хотя русские купцы устраивали засады для азиатов и продавали их в России, поставщиками многих рабов были казахи или сами бухарцы, которые пригоняли калмыков или представителей сибирских племен на российские рынки для продажи. Религиозная принадлежность человека часто играла решающую роль в вопросе, можно ли его продать в рабство за границу.
Петра Великого осуждали в 1706 году за разрешение продавать шведских пленников туркам. Это говорит о том, что просьба бухарского посла в 1717 году предоставить «девять шведских девушек» для его хана, возможно, не осталась без удовлетворения. Точно так же, как русские православные считали возможным продавать христиан других религиозных течений в качестве рабов мусульманским «неверным», сунниты Средней Азии проявляли склонность обращать в рабов персидских мусульман, захваченных во время набегов туркменов.
Хотя правители ханств, возможно, не реагировали на жестокости рабства, они вовсе не оставались равнодушными к тому, что Россия раздвигает свои границы, поглощая большое число мусульман – татар, башкир и ногайцев. То, что единоверцы попадают под власть христиан, обычно не вызывало активного протеста Хивы и Бухары. Однако через дипломатические каналы ханы нередко возражали против настойчивых требований России
