деконструкции текста, что намечает выход из лингвоцентризма, доминирующего в аналитической философии и структурализме (культура как текст), в телесность, систему ощущений, принимающих разные формы – желания (Ж. Делез, Ф. Гваттари), либидозных пульсаций (Ж. Лакан, Ж. Ф. Лиотар), «сексуального подавления» (М. Фуко), соблазна (Ж. Бодрийяр), отвращения (Ю. Кристева). Постмодерн фактически распространил принципы синергетики на общество и культуру, представив их как нелинейные, неустойчивые, децентрированные самоорганизующиеся системы.
В эстетическом плане постмодерн выступает как своеобразное освоение опыта художественного авангарда, однако, в отличие от него, полностью стирает грань между культурной практикой и уровнями сознания – между «научным» и «обыденным» сознанием, «высоким искусством» и «массовой культурой». Постмодерн окончательно закрепляет переход от «произведения» к «конструкции», от искусства как деятельности по созданию произведений к деятельности по поводу этой деятельности. Другой стороной изменения статуса искусства является то, что сегодняшний художник никогда не имеет дела с «чистым» культурным образцом: этот образец всегда кем-то уже освоен тем или иным образом. Отсюда современное произведение искусства никогда не является первичным, а существует только как совокупность цитат. Постмодерн сознательно переориентирует художественную активность с процесса оригинального творчества на компиляцию и цитирование, коллаж и т. д. При этом интенция постмодерна состоит в использовании методов манипуляции и игры с цитатами, в свертывании оппозиции «серьезность – игра». Показательной приметой становятся кавычки, то и дело расставляемые как указание на небезусловность любых сигнификаций.
Вместе с тем было бы ошибкой рассматривать постмодерн как примитивную идеологию анархии. Это выход на новый, более сложный уровень понимания свободы личности и ее творческой самореализации, нежели предполагалось классической демократией эпохи Просвещения. После освобождения от пут социальных и идеологических ограничений, принесенного нам буржуазными революциями и Просвещением, постмодерн призывает к освобождению от «культурных ограничений», но не путем отказа от культуры, а посредством переосмысления многих ее установлений. Пока нам трудно понять, в каких организационных формах может воплотиться этот новый уровень индивидуализации сознания отдельного человека. Но подобное развитие было исторически неизбежно и, судя по всему, был спровоцировано «информационной революцией» 1960–1970-х гг.
Постмодерн обязан своей популярностью не столько авторам, действительно инспирировавшим соответствующий сдвиг в культуре (они с большим трудом понимаются неподготовленным читателем), сколько лавинообразной критической литературе, в наибольшей мере систематизировавшей и оформившей идеологию постмодерна, «переведшей»
