другими врачами. Он говорил со своей женой и с дочерью г-на N. Он советовался с психиатром, который лечил г-на N от депрессии несколькими годами раньше. Наконец Левенштейн решил согласиться с просьбой г-жи N и озвучить ее мужу диагноз «сложная пневмония». Г-н N спокойно прожил еще полтора года. Потом он скончался – тихо и без мук[24].
Чтобы выполнить свою врачебную миссию должным образом, Левенштейну понадобилась мудрость – без нее он не сумел бы отдать предпочтение милосердию, а не правде. Но практической мудрости требуют не только драматические случаи, связанные с жизнью и смертью. Каждый раз, когда врач произносит диагноз, прогноз или назначает пациенту лечение, он должен решить, что, когда и как сказать. Он должен знать, насколько его пациент способен понять сказанное и как подать ему правду, не разрушая надежду и настрой, столь важные даже при паллиативной помощи[25].
Такие решения являются частью повседневной работы медика. Но поиск компромисса, баланса между правдой и милосердием, честностью и добротой – это и часть нашей повседневной жизни. И об этом нам напомнила история Мириам.
Ее 90-летняя мать, ныне покойная, страдала болезнью Альцгеймера, проявляющейся в расстройстве памяти. Она жила неподалеку от дочери, в доме престарелых, одна, потому что несколькими годами ранее потеряла мужа, с которым прожила 60 лет. После его смерти мать Мириам буквально не находила себе места, но оправилась на удивление быстро – если учесть, что с мужем при его жизни она была практически неразлучна.
Причина того, что мать так скоро успокоилась, стала ясна Мириам, как только она услышала от матери, что отец не умер. Что он куда-то уехал. Или заболел. Или – даже – ушел к другой женщине. (Истории менялись день ото дня.) Иногда Мириам приезжала к матери в дом престарелых, и та говорила: «Папа только что был здесь, вы совершенно случайно разминулись».
Мириам – убежденный правдолюб. Она всегда говорит правду, потому что «так правильно» и потому что лгать – значит проявлять неуважение. Поэтому при каждом визите она мягко и осторожно напоминала матери, что отец умер, описывала похороны и перечисляла, кто из членов семьи на них присутствовал. Матери это не приносило ничего, кроме тревожного возбуждения. «Но, мама, зачем я буду лгать тебе? – убеждала Мириам. – Да еще когда речь идет о таких вещах. Ты же знаешь, я никогда не вру». «Милая, – отвечала мать, – я знаю, что ты не врешь. Ты просто очень сильно заблуждаешься».
Наконец однажды Мириам проглотила комок в горле и, заручившись поддержкой персонала дома престарелых, начала импровизировать, подыгрывать матери – не всегда, но в большинстве случаев. При каждом визите ей приходилось определять, в каком именно мире живет сейчас мать, и соответственно играть свою роль. Это было нелегко – очередной визит приносил очередные сюрпризы. Но мать Мириам стала намного счастливее.
Эмпатия – вот черта
См.: . The Midnight Meal and Other Essays About Doctors, Patients, and Medicine. – New Haven, CT, 1997: Yale University Press. Особое внимание стоит обратить на разделы «Can you teach compassion?» (p. 12–19), «The whole truth?» (p. 76–80) и «The homeless man on morning rounds» (p. 98–101).
Паллиативная помощь (от лат. – «покрывало, плащ») – подход к лечению, позволяющий улучшить качество жизни пациентов и их семей, столкнувшихся с неизлечимым заболеванием, благодаря раннему выявлению, тщательной оценке и лечению боли и других физических симптомов, а также оказанию психосоциальной и духовной поддержки пациенту и его близким
