союз, который так отлично помогал им в прошлом. Цезарь хотел продлить срок своего командования в Галлии, чтобы развить кампанию и закрепить победы. Красс и Помпей охотно согласились дать ему командование еще на пять лет, с условием, что остальные доминионы Рима будут разделены между ними двоими. По этой сделке Помпей получил право заочного правления Испанией, а Красс – юрисдикцию над Ближним Востоком, семь легионов и право принимать решения о войне и мире, не советуясь с Сенатом и народом Рима.
Из всех троих Красс потенциально приобрел больше всего. Парфянская империя – современный Иран и Ирак – планировала расширяться на Запад, к Армении. Но она была охвачена гражданским неповиновением, и в Риме посчитали, что империя не устоит перед вторжением. Связи парфян с Великим Шелковым Путем и другими торговыми маршрутами открывали возможности для вмешательства и извлечения прибыли. Красс понимал, что если ему удастся покорить эту империю, он реализует давнюю мечту Рима – продвинуться вглубь Евразии. Как писал Плутарх, «к старой болезни Красса – корыстолюбию – из-за подвигов Цезаря присоединилась новая неудержимая страсть к трофеям и триумфам»[45].
Амбиции Красса до сих пор умерялись определенным благоразумием. Но теперь ему уже исполнилось шестьдесят, и он был поглощен желанием оставить после себя великое наследие благодаря военным победам. Возможно, это был поздний кризис среднего возраста – а может, ревность к Помпею и Цезарю? Консул и историк Кассий Дион утверждал, что Красс хотел «совершить нечто, предполагающее славу и в то же время прибыль»[46]. Его амбиции казались безграничными: «Уже не Сирией и не парфянами ограничивал он поле своих успехов, называл детскими забавами походы Лукулла против Тиграна и Помпея против Митридата, и мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего»[47].
Когда в конце 55 года Красс отправился на восток, римская элита встретила эту идею прохладно. Ряд ключевых политиков выразил сомнения в военной логике кампании и в ее перспективах. У парфян была выстроена впечатляющая военная машина. Недоброжелатели подозревали, что жажда наживы лишила Красса здравого смысла – и что какими бы великими ни были его амбиции, он не мог сравниться с Помпеем в доблести и умении на поле боя. Помпей, оставив свои дурные предчувствия при себе, сопроводил Красса до ворот Рима.
Однако легенда гласит, что когда он подошел к городским пределам, народный трибун Гай Атей Капитон показался наверху ворот и провел ритуал, который должен был принести Крассу неудачу, – ибо тот попирает честь республики. Согласно Плутарху, Атей «начал изрекать страшные, приводящие в трепет заклятия» в адрес Красса и его кампании[48].
Но Красс, совершенно не смущенный, направил армию в Сирию через Грецию и Малую Азию, прибыв в пункт назначения в середине 54 года. Он планировал победить парфян и аннексировать
Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Т. I.
Cassius Dio,
Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Т. I.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Т. I.
