государственный деятель, осыпал его похвалами:
«Что с нашей точки зрения подозрительно в поведении Козимо? Он помогает своими деньгами всем решительно: и частным лицам, и государству, и флорентийцам, и кондотьерам. Он хлопочет перед магистратами за любого гражданина и благодаря всеобщему расположению к себе может продвигать то того, то другого из своих сторонников на самые почетные должности. Выходит, что присудить его к изгнанию надо за то, что он сострадателен, услужлив, щедр и всеми любим»[185].
Альбицци упорно настаивал на смертном приговоре, но обычно податливые члены синьории в этот раз засомневались, стоит ли заходить так далеко. Они не хотели складывать все яйца в одну корзину; многие были в долгу у Козимо. Может быть, изгнания будет достаточно? О решении спорили целыми днями. Альбицци, чье недовольство все усиливалось, созвал парламент флорентийских граждан и сделал так, чтобы сторонники Медичи на площадь не попали. Козимо, сидя в тесной камере, известной под ироничным названием alberghetto – «гостиничка», – пытался понять, какая его ждет судьба. Он отказывался есть и пить, подозревая, что пища может быть отравлена, пока тюремщик Федериго Малавольти не попытался разубедить его в этом:
Козимо, ты боишься отравления и из-за этого моришь себя голодом, мне же оказываешь весьма мало чести, если полагаешь, что я способен приложить руку к такому гнусному делу. Не думаю, чтобы тебе надо было опасаться за свою жизнь, имея столько друзей и во дворце, и за его стенами. Но даже если бы тебе и грозила смерть, можешь быть уверен, что не моими услугами, а каким-либо иным способом воспользуются, чтобы отнять у тебя жизнь. Никогда я не замараю рук своих чьей-либо кровью, особенно твоей, ибо от тебя никогда я не видел ничего худого. Успокойся же, принимай обычную пищу и живи для друзей своих и для отечества. А чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений, я буду разделять вместе с тобой всю еду, которую тебе будут приносить[186].
Малавольти привел к нему какого-то артиста по имени Фарганаччо, чтобы успокоить нервы пленника. Этот шутник был знакомым Козимо, а также другом гонфалоньера. Когда тюремщик тактично удалился, Козимо передал Фарганаччо бумагу на получение у казначея больницы Санта Мария Нуова тысячи ста венецианских дукатов, из которых тот должен был взять себе в уплату сотню, а остальное передать в качестве взятки гонфалоньеру.
Пока парламент продолжал дебатировать, до Козимо дошли вести, что его союзники собирают силы, чтобы его поддержать. Никколо да Толентино, капитан коммуны[187], выступил со своей армией наемников в шести милях от городских стен, а местные крестьяне взялись за оружие в поддержку Лоренцо, брата Козимо. Венецианская республика, финансирование обширных торговых предприятий которой зависело от местного отделения Банка Медичи, отправила посольство, чтобы договориться об освобождении Козимо. Папа Евгений IV также послал сообщение с требованием о вмешательстве.
Времени
Никколо да Уццано о том, как его попросили поддержать планы Ринальдо де Альбицци по изгнанию Козимо во время войны с Луккой: Макиавелли. История Флоренции. Книга IV, глава VI.
Макиавелли. История Флоренции. Книга IV, глава 6.
Гражданское самоуправление в итальянских городах Средневековья.
