но виду не показывала. Ну и что же это будет, если они и вправду…
– Во всяком случае, это не будет кровосмешением, – улыбнулась я. – Полинка действительно любит его не только как брата, а если и Андрюшка…. Ох, Ритусик! Если честно, об этом можно только мечтать! Представляешь, они бы поженились – и никаких разменов квартир, невесток, зятьев, новой ненужной родни… Вот если бы Андрюшка женился на той Оксане и все ее воронежские родственники стали к нам в гости ездить… Да еще Полька может выйти замуж за парня, имеющего кучу родни…
– Ну и что такого? – не поняла Рита.
– Это ты, дорогая, у нас экстраверт, общительная хлебосольная натура. А я часто ловлю себя на мысли, что общение с некоторыми людьми меня раздражает. И с годами таких людей становится все больше.
– Это естественно, Лера. Ты писательница, умный человек, тебе неинтересны глупые, пустые люди.
– Ритуся, ты ничуть не глупее меня, просто у нас разные характеры. А по поводу детей… Не буду питать напрасных надежд, но очень не хочется, чтобы Полинка разочаровалась.
Оставив Риту наедине с горой грязной посуды, я направилась к себе. Привычно уселась за компьютер, открыла начатую рукопись, но не написала ни строчки. Поймала себя на том, что думаю о Вячике. А вдруг он не позвонит? Как я тогда найду его?
Мужчина смотрел на распростертую на кровати женщину, медленно осознавая, что она мертва, окончательно, безвозвратно мертва. А ведь он любил ее… Да, пожалуй, только ее он и любил.
Их игра в насильника и жертву могла закончиться как обычно, но она вывела его из себя. Она всегда была послушной девочкой, а в этот раз не захотела подчиниться, не выполнила его указаний. Наоборот, раздразнила своего мужа, и тот стал поговаривать о разводе, а это могло порушить все их планы. Как замечательно все прошло в первый раз! Муженек отправился в мир иной, приняв слишком большую дозу лекарства от сердца, а она осталась молодой богатой вдовой. Что ж, сердце болит не только у стариков, пятый десяток для мужчины – тоже критический возраст. Но на этот раз она уперлась, пожалела девчонку сиротой оставить.
Склонившись, он убрал закрывавшие лицо женщины волосы. Как она похожа на свою мать, которую нашли мертвой в кровати с черной шелковой лентой на шее. Убийцу тогда не нашли, и сейчас не найдут. Никому в голову не придет связать две эти смерти. Другой город, другая фамилия, да и жизнь уже другая. Сколько лет прошло? Двенадцать? Почти тринадцать.
Он собрал все, что привез с собой, вымыл стаканы, протер ручки дверей. Его отпечатков пальцев нет ни в одной картотеке, но чем черт не шутит? Конечно, первым под подозрение попадет ее муж, тем более, никто не знает, где он сейчас. Пожалуй, этим стоит воспользоваться и все-таки осуществить то, о чем мечтал.
Взглянув в последний раз на кровать, мужчина прошептал: «Прощай, моя девочка».
Из дома он вышел без опаски, забор вокруг просторного
