увидели мы эту птицу, сердце каждой из сестрёнок защемило. С огромной радостью мы побежали к птице. Она по-прежнему сияла перламутром. И мы вошли в неё через гигантский клюв, и там… нам стало очень тесно.
«Летите, – успокоил нас старик, – большая птица донесёт вас куда надо. Потом она вернётся за оставшимися сёстрами. Но вы, когда вернётесь в Сытую долину, не горюйте, а спокойно ждите нас с сестрёнками». Но мы тогда не знали, почему должны в родной долине горевать, и ждали с нетерпением конца полета. Летели так же долго, но не устали, как это было в первый раз, ведь мы заметно подросли к тому полёту.
Но скоро птица опустилась в горы. Сердца наши заколотились в нетерпении. Приятный воздух родины наполнил наши лёгкие. Он был совсем другой – не тот, которым мы дышали в чужой, хотя и ласковой, стране. Мы несказанно радовались возвращению, мечтали поскорее спуститься с гор в долину, чтобы обнять своих родных и близких. И вдруг сестрёнки стали говорить, что им тревожно, им кажется, что там, в долине, пусто. И всем вдруг стало так казаться. И, спотыкаясь от волнения, мы все спустились вниз и сколько ни искали, ни кричали – никто на зов не отозвался.
Мы много суток напролёт проплакали, пока не появились наши новые сестрёнки и старик. Ох, как мы радовались их прибытию! И вот тогда старик принёс откуда-то волшебный сундучок. «Смотрите, девочки, сейчас ларец покажет, что случилось с вашими родными в ночь, когда я вас увёз отсюда». И неожиданно какой-то странный, сказочный пузырь возник вокруг того ларца. В нём отразилась Сытая долина. Она была не та, в которой мы в то время находились, а прошлая, ночная, когда мы маленькими сладко спали в своём шатре.
Да, мы увидели себя в тот вечер, спящих, увидели, как старец будит нас, потом ведёт по склону вверх, к волшебной птице. А потом пузырь нам показал, как с высоты крутой, искрящейся застывшею на холоде водой вершины одной из страшных гор, закрывших выход из долины на севере и западе одновременно, вниз покатился странный, мерцающий зелёным светом туман, – на этом месте Ульрика вдруг не выдержала и разрыдалась.
Зарыдали и другие женщины, заплакали пришедшие с прогулки дети. И Кимаран, родившийся в долине от Кимвала и… Ульрики. Да-да, пахан киммеров тайно согрешил. Он не хотел идти домой с ребёнком, родившимся вне брака, освящённого обрядом родного племени. Законным браком у киммеров считался только брак, который заключался первый раз и обязательно в родном кочевье. И это правило никто не смел нарушить – даже сам Верховный хан. Но как тогда Великим Главарём стал Кимаран? Киммеры избирали головным паханом только родовитых. Пахан киммеров должен был являться законным сыном Главного пахана. И лишь по воле Главного пахана старший сын его мог и не стать Великим Главарём. На сына же простого воина не распространялась даже воля Главного Пахана. Но об этом позже.
Итак, прийдя в себя и успокоившись, Ульрика, мама Кимарана, продолжила
