надо, и от тебя. Вот, смотри – фотка и данные. «Пробить» бы…
– У-у-у… Красивая! – Женька не был бы собой, если б этот комментарий не прозвучал первым. – А чего «пробивать»-то? Натворила что?
– Да нет, не натворила. Просто из дому ушла, а мать с ума сходит. Узнать надо – может, где «засветилась», Да хотя бы просто местонахождения выяснить попытаться.
– Тяжело будет – без официальных бумаг. Ну, заявы там, то да се… Мать в розыск подавала?
– Да не подавала вроде, как и оснований нет. Девочка совершеннолетняя. Уехала – и уехала. Но есть основания думать, что с плохими она людьми связалась.
– Даже так? Что – панель-бордель?
– Нет, Жека, тут другое. Это, скорее, ко всяким сектам ближе. Ну, типа как «Белое братство». Слыхал про такое?
– Слыхал, как же, «деды» такого рассказывали – аж жуть берет. Прямо зомби каких-то из людей делали!
– Ну и тут что-то в таком же духе может быть, вот мать и волнуется.
– Ладно, попробуем на личных контактах – по старой дружбе. Особо, конечно, ничего обещать не буду, но, как говорится, все, что могу лично… А от Рыжего тебе чего надо?
– А вот тут у меня жесткий диск с компа этой красавицы, так надо на нем, по возможности, информацию восстановить. Прежде всего – что касается лазания по Интернету, форумов там всяких, общалок и прочего. Почту опять же. Да и текстовые файлы все, какие получится. Тут все подчищено, но, как я помню, он что-то такое может, сам говорил.
– Ну, если кто и может, то, наверное, он. Только это быстро точно не будет. Да и на пиво ты попадешь конкретно. Аппетиты его помнишь?
– Да помню, конечно. И куда столько влазит в такого худого да шклявого?!
– Загадка века, Леха, загадка века…
Дальнейший разговор плавно перетек в обсуждение общих знакомых – коллег по службе и вечное, как мир, «а помнишь?!». «Деловая часть» беседы была успешно завершена, и двое мужчин, прихлебывая, один давно остывший чай, другой – быстро ставшее теплым пиво, могли, перебивая один другого, вспоминать. Благо было что – от совместных загулов до тех лихих дел, в которых опять-таки вместе приходилось подставлять головы под пули и прочие неприятности. Из благодушного и чуть ли не сентиментального настроения Алексея вырвали раздавшиеся неподалеку неприлично громкие и крайне неприятные по тембру звуки.
Рядом кто-то орал. Вроде бы мужик. Впрочем, с уверенностью сказать было трудно – звучащие на повышенных тонах слова, большую часть которых составляла отборная нецензурщина, выкрикивались то вроде бы совершенно нормальным голосом, то грубым басом. А в следующее мгновение говоривший вдруг срывался на высокий, чуть ли не истерический визг. Сидя к источнику раздражения спиной, можно было вообразить, что между собой ругаются несколько человек. Но развернувшись, Алексей совершенно точно понял, что всю матерную какофонию издает всего один из посетителей кафе – невзрачный мужичок, описание внешних данных которого вполне уложилось бы
