мимо, не узнает, в каком из холмов лежат люди Договора, а в каком – слуги темников. Смерть уравнивает всех.
Только почему так страшно уравнивает, не понимал Бьорн. В чем провинились простые люди, попавшие в жернова этой распри?
…Они разбили лагерь на лугу, где под корнями белого дуба спала Дженни.
Вторая неделя прошла в неспешных разговорах. Льды притушили природное любопытство Бьорна, но все же не загасили совсем: он хотел узнать о жизни Магусов и их давней вражде с темниками. А Людвиг, в свою очередь, хотел выяснить, откуда Сморстаббрин узнал о такой незначительной персоне, как Страж английского Магуса. И какое, собственно, дело до него столь древнему существу?
Увы, об этом Бьорн ничего сказать не мог. Однажды Смор нашел его на пороге одного из бесчисленных входов в свое царство, где Бьорн сидел, перебирая в ладони горсть льдинок. Созерцание льда – одно из любимых упражнений, которое Смор велел выполнять, едва он встал на ноги. Лед успокаивает сердце, лед проясняет разум.
Солнце играло на ледяных гранях, лед не таял в руках, и ему не было холодно. Внимание юноши сосредоточилось на дробной малости – крупицах замерзшей воды, каждая из которых была неповторимой.
Если бы люди были такими же – ясными, прозрачными и чистыми, как лед!
Он слышал нежную песню, тихий звон. Взгляд Бьорна истончался, делался подобным игле, нет, тоньше, он проницал внутреннюю структуру кристаллов, видел дрожание молекул, атомов, но чувствовал, что и это не предел, его сосредоточенная воля отомкнула запоры вещества – и вдруг перед ним распахнулся провал. Бездонный колодец существования звенел в его руке как ключи от всех миров, там загорались и гасли солнца, темные вихри пожирали целые галактики, жизнь вспыхивала и исчезала, но вспыхивала снова, упрямо карабкаясь ввысь, и все это умещалось в малой горсти льда!
– Теперь ты готов.
Бьорн не сразу понял, не сразу вернулся.
Когда Бьорн обернулся, то впервые увидел глаза Смора. Сейчас он был ростом не выше человека, мерцающий синим силуэт с горящими белыми глазами, но юноша видел все его громадное тело, раскинувшееся на горных вершинах, продавившее скалы, Сморстаббрин был везде, но здесь он был проявлен. В ногах его темными клубками роились чаклинги.
– К чему готов?
– Пришло время идти, человечек.
Ему показалось или в словах Смора звучала грусть? Нет, показалось.
– Ты найдешь Видящую. Ее судьба связана с судьбами всего живого, но с твоей больше.
– Уходить? – повторил Бьорн. Встряхнулся, возвращаясь из созерцания. – Мне надо уходить?
– Ты научился видеть глубже, чем многие из людей Магуса, ты был за границей смерти и вернулся, ты был поражен злом, но исцелился. Лучшего посланца мне не найти.
– Я не хочу уходить! – Бьорн рассыпал лед. – Я хочу остаться здесь! Там нет ничего, что мне близко. Мой дом здесь, Смор!
– Пора расставаться, человечек, – Смор протянул кожаную старинную сумку.
– Что это?
– Ночь.
