деле в чем-то это может оказаться даже преимуществом. Никогда не недооценивай врага, он по определению должен быть умнее, именно это позволит тебе подготовиться к любому удару. Не верится мне, что хроны не знают своих потенциальных слабостей, что вторглись сюда, не имея какого-то плана. Уверен, они готовятся. Война затягивается лишь потому, что идет подготовка удара, который изменит весь расклад сил. Тридцать лет для хрона не срок. Все равно, что три года для человека.
– Я не берусь пытаться просчитать ход мыслей неизвестной мне расы, но то, что понимаешь ты, должны понимать и другие люди, – заметил Артем, – полагаю, наша сторона тоже готовит ответ.
– Они не наша сторона, – резко оборвал парня Лонгин.
– Что?
– Эти люди не наша сторона, – четко повторил мужчина. – Наша сторона в этом мире только мы сами. И ты и я здесь чужие, никогда не забывай об этом.
– Почему? – не понял Артем.
– Еще узнаешь, говорить об этом бессмысленно.
– Тогда…
– Стоп, – перебил Лонгин, – я ответил на твой вопрос о хронах, а ты обещал заткнуться. К тому же советую поберечь дыхание, если мы и дальше будем так ковылять, то никогда не выберемся.
Лонгин перешел на бег и махнул рукой, призывая следовать за ним. У Артема оставалось еще огромное количество вопросов, а после не слишком обширных разъяснений их число только увеличивалось с каждой минутой. Но он пообещал заткнуться, а к обещаниям относился на редкость принципиально, поэтому терпеливо молчал.
Молодой человек пребывал в хорошей физической форме, но бежать по дикому лесу, где даже нормальных тропинок нет, ему показалось сущим безумием. Артем периодически спотыкался и цеплялся за все подряд, порой каким-то чудом удерживаясь от падения, особенно этому способствовала большая спортивная сумка. Через некоторое время он все же немного приноровился, закрепил сумку на манер рюкзака и стал ровнее держаться за Лонгином, который иногда бросал взгляд за спину, выравнивая темп движения.
Спустя час марш-броска Артем почувствовал, что вот-вот готов выдохнуться. Все же не смотря на тренированную выносливость, такой бег оказался серьезным испытанием. Мышцы начали деревенеть, маневренность снизилась, вместе с тем упала и скорость. Парень попал сюда, когда в городе был поздний вечер, успев уже пережить напряженный день, а в этом мире вечер только начал наступать. И все же он продолжал молча терпеть, упрямо двигаясь вперед.
Лонгин успел об этом подумать, и не только. Мужчина понимал состояние Артема, но был слишком хорошо знаком с общей ситуацией в этом мире, поэтому на всякий случай старался выиграть как можно больше времени. Ему импонировало упорство парня. На мгновение он даже порадовался, что на его шею свалилась не слишком большая обуза. В одиночку конечно привычнее и проще, но бросать единственного человека из родного
