мелкими капельками влаги, будто смиренно оплакивало потерю еще одного солнечного дня. Стоил ли он того? Сколько их уже было? Потерянных, растраченных попусту, не оправдавших надежд… Вереницы людских судеб плывут по реке времени, чтобы рано или поздно исчезнуть в ледяном омуте небытия, и нет причин считать, что там, на дне, их ждет нечто светлое и приятное.
Вадим Краснов стоял перед огромным окном в одних трусах и ждал, когда капли набухнут и покатятся вниз, сметая на своем пути хилые препоны, чинимые другой, не успевшей собраться с силами водной пылью.
Неслышно подкравшаяся сзади Томка обхватила его за плечи. Вадим вздрогнул.
– Кого ты там высматриваешь? – поинтересовалась она. Ее разгоряченное недавней любовной игрой тело, казалось, способно растопить многотонную ледяную глыбу или, на худой конец, разогреть завтрак, но и оно не могло изменить принятое Вадимом решение. Тем не менее экспериментировать не хотелось. Вадим мягко отстранил подругу и пошел одеваться.
Томка исчезла в ванной.
Когда она, обмотанная широким полотенцем, раскрасневшаяся и благоухающая выскользнула наружу, Вадим уже сидел в прихожей. Не то чтобы он боялся этого разговора, просто не желал его затягивать.
– Ты куда? – опешив, пробормотала Томка.
Вадим неопределенно мотнул головой и хмуро сказал:
– Землю достигла волна Трансляции… а во втором спиральном рукаве есть планетка…
– Теллура! – ужаснулась Томка.
– Да.
– Краснов! Брось! Что за ребячество?
– Почему – нет?
– Это глупо! – не сдавалась Томка. – Ты веришь в эти россказни?
– Извини… – он вздохнул. – Мне пора.
– Ты такой же, как все… – злобно процедила она.
Вадим пожал плечами.
– Извини, – повторил он. – Может быть, я даже хуже…
– Очень благородно, – ее сарказму не было предела.
– Не осложняй себе жизнь, – сказал Вадим и шагнул к двери. – Все пройдет. Успокойся, подумай, и ты поймешь, что я прав.
– Твоя правда сиюминутна, – безнадежно возразила Томка.
– Как и вся наша жизнь, – парировал Вадим.
– Хоть бы позавтракал… – женский взгляд стал умоляюще влажным.
Вадим испугался, что может поддаться эмоциям.
– Прощай, – сказал он и, распахнув дверь, выскочил на улицу.
– Ты вернешься? – догнал его самый трудный и болезненный вопрос.
– Надеюсь… – бросил он через плечо, ускоряя шаг.
От того самого окна, у которого Вадим только что взирал на борьбу света и тьмы, отделился маленький шестикрылый жук и бесшумно полетел следом.
Город еще спал. На просторных перекрестках безраздельно хозяйничала туманная мгла. Приглушенное уличное освещение лишь подчеркивало ее зловещие
