светлый майский день.Тридцатый раз сиреневеет
В саду душистая сирень.
«Сирень» и «день» – нет рифм банальней!
Милей и слаще нет зато!
Кто знает рифмы музыкальней
И вдохновенней – знает кто?!
«Сирень» и «день»! Как опьяненно
Звучите вы в душе моей!
Как я на мир смотрю влюбленно,
Пьян сном сиреневых кистей!
Пока я жив, пока я молод,
Я буду вечно петь сирень!
Весенний день горяч и золот, —
Виновных нет в весенний день!
Гению Лохвицкой
Я Лохвицкую ставлю выше всех:
И Байрона, и Пушкина, и Данта.
Я сам блещу в лучах ее таланта,
Победно обезгрешившего Грех:
Познав ее, познал, что нет ни зла,
Нет ни добра, – есть два противоречья,
Две силы, всех влекущие для встречи,
И обе – свет, душа познать могла.
О, Бог и Черт! Из вас ведь каждый прав!
Вы – символы предмирного контраста!
И счастлив тот, о ком заботясь часто,
Вселяется в него, других поправ.
И в ком вас одинаково, тот благ:
Тот знает страсть, блаженство и страданья,
Тот любит жизнь, со смертью ждет свиданья,
И тот велик, как чародей, как маг!
И грех, и добродетель – красота,
Когда их воспринять благоговейно.
Так Лохвицкая просто, беззатейно
Открыла двух богов и два креста.
Град
ДАРЮ Дорину-Николаеву
Качнуло небо гневом грома,
Метнулась молния – и град
В воде запрыгал у парома,
Как серебристый виноград.
Вспорхнула искорка мгновенья,
Когда июль дохнул зимой —
Для новых дум, для вдохновенья,
Для невозможности самой…
И поднял я бокал высоко, —
Блеснули мысли для наград…
Я пил вино, и в грезах сока
В моем бокале таял град
Десять лет
Десять лет – грустных лет! – как заброшен в приморскую глушь я.
Труп за трупом духовно родных. Да и сам полутруп.
Десять лет – страшных лет! – удушающего равнодушья
Белой, красной – и розовой – русских общественных групп.
Десять лет! – тяжких лет! – обескрыливающих лишений,
Унижений щемящей и мозг шеломящей нужды.
Десять лет – грозных лет! – сатирических строф по мишени,
Человеческой бесчеловечной и вечной вражды.
Десять лет – странных лет! – отреченья от многих привычек,
На теперешний взгляд – мудро-трезвый, – ненужно дурных…
Но зато столько ж лет рыб, озер, перелесков и птичек.
И встречанья у моря ни с чем не сравнимой весны!
Но зато столько ж лет, лет невинных, как яблоней белых
Неземные
