этот момент вошла Любка, жена Антона. Полная женщина с испитым лицом, не сказав ни слова, забрала дочь и отнесла ее в другую комнату, закрыв за собой дверь. Пятый день они не разговаривали. Хотя – пятый ли?
Все началось с его первого поступления в вуз. Тогда они еще встречались, вместе ходили по барам, и как-то уже подвыпивший Антон рассказал Любке свою историю: с детства он мечтал стать художником, выставляться в столичных галереях и зарабатывать на жизнь искусством. Любка чуть не поперхнулась пивом. Какое искусство? В шахту нужно идти работать! Как иначе в этом городе зарабатывать себе на жизнь?
На этот вопрос Антон тогда ответить не смог, а зря. Спустя два месяца после этого разговора Люба забеременела, а через четыре они поженились. Он помнил момент, когда они стояли в одноэтажном здании поселкового совета Кленовый. У молодой семьи не было денег, чтобы расписаться в городском ЗАГСе: там нужно было заплатить 200 гривен, а в поселковом совете это удовольствие стоило всего 80 копеек. Председатель сельсовета – грузная тетка в длинном светлом платье с увядшими тряпичными красными розочками – торжественно, с надрывом, словно сожалея о днях своей молодости, объявила их мужем и женой. А потом нажала кнопку магнитофона, и грянул – нет, бахнул – марш Мендельсона. Молодые испуганно смотрели то на председателя, то на ее вздымавшуюся, словно девятый вал, прическу. Три человека в одной комнате – вот и все торжество. А потом был семейный «вечерок»: в частном доме тещи собрались родители, сестры и дяди. Антон сидел во главе стола, обнимая ту довольно широкую часть тела Любы, которую у других женщин называют талией. Громыхала музыка 90-х, разнообразные салаты подпрыгивали в ритме сто двадцать ударов в минуту, пустые бутылки выстроились, как отстрелянные гильзы, а родная сестра невесты строила глазки молодожену. Мама Антона, сидя в кресле, грустно созерцала, как ее сын то и дело подливает себе и новоиспеченной супруге.
Родной брат жениха Сергей топтался у входа в комнату и немного брезгливо оглядывал гостей. То, что они братья, визуально никаким образом не заметно – Антон высокий и кучерявый, с грубыми, угловатыми чертами лица, а Сергей среднего роста с мягкими линиями лица и «гусиным» носом. Разница между ними пять лет, но такое ощущение, что временной разрыв достигал иногда почти пятидесяти.
В детстве во дворе, где они жили, частенько затевались драки – между собой или с ребятами из соседнего двора. Сергей поглядывал за своим братом, но мало когда вникал в его детскую жизнь, наоборот, частенько защищал не Антона, а соседа, рядом живущего на площадке, – Женю. Почему так? На этот вопрос он почти никогда не искал ответа, и даже не задавал его себе – просто делал.
Между братьями всегда протягивалась линия отстраненности. Родственная близость носила неосознанный характер, словно кто-то навязал это чувство, а оно не было рождено в глубинах души. Долгое время эта братская непохожесть незаметно разводила их в противоположные стороны.
Ему даже тяжело было вспомнить совместные
