и потому был счастлив от её прикосновений. Давно я не помню его таким. Его внешняя мужественность и твёрдость сменилась юношеской беззаботностью и романтизмом. На него было приятно смотреть, он пребывал в состоянии лёгкой эйфории, что проще называется влюблённостью. Может быть, это их общая судьба?
Я подошёл к печи, бросил в неё пучок хвороста, который поджёг с помощью кремниевого искрителя. Весёлое пламя заплясало на сухих ветках. Потом положил в оживший очаг более толстые поленья, набрал из кадки в небольшой котёл воды и повесил посудину на печной крюк, позволив огненным языкам облизывать дно и стенки сосуда.
Ворона облюбовала себе место сверху, на подвешенном шесте, куда прежние хозяева развешивали предметы нужные в хозяйстве – деревянные ковши и ухваты. Птица внимательно наблюдала за моими действиями, вращая головой в ту сторону, куда я направлялся. Когда в печи треснул горящий сучок, обугленный кусок его отскочил и попал в мои волосы. От рождения они у меня вились волной, и мне было трудно отыскать этот уголёк. Ворона спорхнула с шеста и прямо налету клювом вытащила сучок из волос, уронила его на пол и вернулась. Я был удивлён её действием. От питомцев Хельды, оказывается, больше пользы, чем неприятностей, как мне казалось раньше. Я посмотрел на птицу и улыбнулся. Она отвернулась в сторону.
Колдунья сидела за столом, перед ней лежало знакомое серебряное блюдо, в него она насыпала горкой печную золу. Чёрной горящей свечой она водила по кругу. Расплавленный воск капал на пепел. Её сморщенное лицо было напряжённым. Затем она цокнула языком и достала из кожаных ножен потемневшее от времени лезвие с рукоятью из оленьего рога, украшенной большим полупрозрачным аметистом фиолетового цвета. Нож был явно жертвенный и очень старый.
Колдунья водила лезвием по пеплу, вычерчивая какие-то магические знаки. В тихом доме было слышно, что она произносит заклинание:
Пепел прогоревший,
В серебро осевший,
Воском закреплённый,
Мною воскрешённый,
Говори открыто,
Что в тебе зарыто.
Жжёное полено,
Прояви из тлена.
Хельда дунула на пепел, пыльное облачко разлетелось в стороны, а на блюде осталась фигурка из склеенного воском пепла. Очертаниями фигурка походила на человека, но странного телосложения. Старуха повернулась к собаке и сказала:
– Града, коч, коч булдом, коч канапертили.
Собака поднялась на передние лапы и уставилась на дверь. Я спросил у колдуньи, что она делает, на что та ответила:
– Хотела узнать, куда делись люди, которые сделали эту золу, но она молчит, съешь её собака! Зато подсказала, что у нас будут гости.
С мыслями о неизвестных гостях я приготовил на ужин мясной суп с добавлением дроблёного овса из запасов хозяев дома. А ещё нашёл и бросил в варево пряные травы и небольшую луковицу. По дому плыл запах вкусной похлёбки. Альфия поставила на стол
