Сергеевна не пришла, я тебе вещички дам – не новые, но чистые, трусы, майку, я давеча подобрала на площадке, – нянечка подмигнула, – думаю еще: «А пригодятся кому, возьму!».
– Не, теть Маш, а если кто из наших распознает? Засмеют…
– Не боись, не распознают, то из другой группы, да и временно, пока твои не просохнут.
Димка с такими аргументами согласился. Такой поворот не ущемлял его гордость. Он юркнул в душ, а нянька ушла на кухню за завтраком.
Вечером, как только всех детей разобрали, тетя Маша с Димкой отправились к нему в общагу. Весь день Димка чувствовал на себе особое внимание и Ларисы Сергеевны, и заведующей, которая в обед заглянула к ним в группу. А в сонный час Димке показалось, что бабушка гладит его по головке, приговаривая, как она обычно делала, что, мол, все будет хорошо. И Димка верил – так и будет! Хорошо!
На самом деле тетя Маша держала ответ за Димку сначала перед Ларисой Сергеевной, потом перед заведующей. Светка не оплатила за пребывание сына в детском саду, и потому Димку сняли с довольствия. Тетя Маша расплакалась, рассказывая, как нелегко живется мальчишке, и заведующая, пожалев его, дала сроку один день на уплату за сад, и тетя Маша обещала в тот же вечер приструнить непутевую мать и самолично взять у нее деньги. Понимала добрая женщина, что нет у Светки денег, пропила зарплату, а взаймы ей уже никто и давать не хочет, знают, что не вернет. Тетя Маша сама решила заплатить за последний месяц Димкиного благополучия, а вот приструнить Светку она все же пошла.
В общаге, как всегда в вечернее время, стоял шум и гам. Суетились на кухне хозяйки, мужики курили на лестничном пролете, дети гурьбой носились по длинному коридору. Димка шел хозяином. И ничего, что от сумки нянечки его перекосило в бок. Здоровался громко, подбородком тянулся к потолку. Тетя Маша шла за ним, заглядывая в открытые двери, отвечая на приветствия знакомых. Не доходя до своей комнаты, Димка остановился.
– Теть Маш, вы тут постойте, а я посмотрю, что там у них.
Он поставил сумку на пол и юркнул к двери. Припал глазом к замочной скважине. Тишина. Никого. То ли ушла мать, то ли еще не проснулась. На столе срач, пустые бутылки разбросаны по полу, словно с ними играли, как с кеглями. Заскрипела кровать. Ага! Дома! Димка толкнул дверь, просунул голову. Так и есть! Спят вместе с дядь Пашей. У матери подол задрался, поправить надо…
– Что там, Дим? – тетя Маша раскрыла дверь. – Господи… Светка, Светка, нет, так нельзя жить, ну нельзя…
Пока женщина качала головой, Димка влетел в комнату, натянул матери юбку на попу. Светка подняла голову, пригляделась, придерживая грязные волосы рукой.
– Димка, ты что ли?.. Где шлялся, засранец? Дай воды, пить охота…
Она спустила ноги с кровати, зевнула.
– Све-е-та! – тетя Маша едва не плакала.
Светка дернулась, испугавшись окрика. Ее ухажер продрал глаза, поднялся, поправляя трусы.
– Че здесь происходит, а?
