знакомого писателя и спросила, пишет ли он сейчас. Сказал, пишет, потому что не писать не может. Но издательства не берут, ссылаясь на не тот жанр или, как сейчас говорят, «не формат». А у него все книги морально нравственной направленности. Одну, правда, брали, но велели ввести туда обязательно проститутку, несколько постельных сцен и минимум три убийства. Он отказался и продолжает писать в корзину.
Мч поинтересовался, чем живет сейчас местная интеллигенция.
– Ничем, как и остальные, только разве что быстрее вымирает от одиночества. Кто спивается, кто кончает жизнь самоубийством, а больше умирают как личности от невозможности реализовать себя, пообщаться. Раньше мы регулярно собирались в литературном кружке при нашем театре. К нам тянулись люди без высшего образования. Тогда оно считалось признаком ума и иметь его было престижно. У нас в студии были и из райкома, и директора, и из газеты, ну и, конечно, мы, артисты. Друг к другу нас тянула жажда общения. Мы обсуждали номера последних журналов, свои произведения, так как все писали. Как правило, у кого-то случался день рождения или был другой повод выпить. А выпив, обязательно пели. Что важно, не было ни склок, ни зависти, потому что все жили примерно одинаково, и делить было нечего. Разумеется, обсуждали и политику, больше критикуя, особенно Брежнева, и все ожидали чего-то лучшего. Идеализировали Запад из-за обилия там красивых товаров. Перестройку Горбачева поддержали единодушно, веря его словам о «человеческих ценностях» и улучшении социализма. О том, что он вел нас к капитализму, даже не догадывались. Постепенно собираться стали реже и говорили уже не о прекрасном и вечном, а как выжить, не умереть с голоду. Потом и совсем перестали собираться после того, как один из участников, кстати, самый из нас талантливый, при всех нас театрально пустил себе пулю в висок. А тут ещераспад страны и расстрел Белого дома, которые многих отправили на тот свет. Если в советское время нас еще кто-то замечал и прислушивался к нашему мнению и критике, хотя бы тем, что наказывали, то сегодня нас просто не замечают. Что мы есть, что нас нет. А есть лишь те, у кого деньги, будь они трижды прокляты, я имею в виду деньги. Они только калечат души людей.
В подтверждение этого бабушка привела пример со своими знакомыми в Москве, у которых иногда останавливалась, когда ездила раньше, как она выразилась, «культурно подзарядиться»: походить по театрам, музеям, пообщаться с интеллигентными людьми, какими, на ее взгляд, были эти ее знакомые еще со студенческих времен, старые интеллигенты. Он был логопедом, она – преподавателем вуза, сейчас частного. Раньше они помогали ей доставать дефицитные толстые журналы. Но вот уже лет десять, как она перестала ездить и не потому, что дорого, – всегда можно подыскать попутку, – а потому что нечем там подзаряжаться. Последний раз была в Москве два года назад, когда пыталась пристроить там Олю. Остановилась у этих самых знакомых.
