из проволочной сетки. По двору расхаживали собаки, куры, утки, козы. Один смелый козел, привязанный длинной цепью к загородке, подскочил к Эмили и наставил на нее грязные на вид рога. Она взвизгнула.
Козел неспешно пошел прочь, а Хелен строго глянула на Эмили.
– Не вопи так. Кур распугаешь.
Отлично. Главное, чтоб куры не кашляли, а Эмили с ее нуждами перебьется.
– Зачем его на цепь посадили?
– Ее, – поправила Хелен. – За плохое поведение.
Нервно кусая губы, Эмили последовала за Хелен в крошечную кухню из пятидесятых годов. Ей сразу с тоской вспомнилась веселая кухня мамы с коллекционными фигурками курочек, петушков и цыплят, с полотенцами, разрисованными рождественскими картинками, с магнитами в виде миниатюрных памятников Филадельфии на холодильнике. На убогом холодильнике Хелен не было ни одного магнита, из него воняло гнилыми овощами. Когда они вошли в небольшую гостиную, Хелен показала на девушку примерно тех же лет, что и Эмили. Та сидела на стуле цвета блевотины и читала «Джен Эйр».
– Помнишь Эбби?
Кузина Эмили, Эбби, была одета в светло-зеленый свитер до колен, из-под которого выглядывала хлопковая набивная сорочка. Волосы собраны в скромный хвостик на затылке, на лице ни следа косметики. Эмили в своей облегающей футболке с надписью «Полюби животное, обними пловца» и рваных джинсах Abercrombie, с тонированным увлажняющим кремом на лице и блеском с ароматом вишни на губах чувствовала себя проституткой.
– Здравствуй, Эмили, – чопорно поздоровалась Эбби.
– Эбби любезно предложила уступить тебе часть своей комнаты, – сообщила Хелен. – Это наверху. Мы покажем.
На верхнем этаже находились четыре комнаты. Первая принадлежала Хелен и Аллену, вторая – семнадцатилетним близнецам Джону и Мэтту.
– А в той спят Сара, Элизабет и малышка Карен, – сказала Хелен, показав на комнату, которую Эмили по ошибке приняла за чулан для уборочного инвентаря.
Эмили раскрыла рот от изумления. Про этих кузин она слышала впервые.
– Сколько им лет?
– Карен полгода, Саре – два, Элизабет – четыре. Они сейчас у бабушки.
Эмили с трудом подавила улыбку. Секс не уважают, а сколько детей.
Хелен завела Эмили в почти пустую комнату и показала на кровать в углу. Эбби села на свою, сложив руки на коленях. Эмили с трудом верилось, что здесь кто-то живет – из мебели только две односпальные кровати, простенький комод с зеркалом, маленький круглый коврик и книжная полка, на которой книг раз-два и обчелся. Ее комната дома была вся увешана плакатами и фотографиями; на столе стояли флакончики с духами, лежали вырезки из журналов, компакт-диски и книги. Хотя, с другой стороны, когда Эмили последний раз гостила у дяди с тетей, Эбби сказала ей, что хочет стать монахиней. Может, поэтому она с детства приучала себя к аскетизму.
Эмили глянула в широкое трехсекционное окно и увидела
