именно так называется это странное здание, я подумала, что своей внушительностью и строгостью линий оно напоминает крепость. Лестница не была покрыта дорожкой. Должно быть, недавно прошел дождь, потому что доски были скользкими, так что приходилось ступать очень осторожно. Газовые фонари висели по обе стороны двери на верхней площадке. Под стеклянными колпаками ровно горели два совершенно одинаковых красно-оранжевых язычка пламени. Мистер Холмс открыл тяжелую дубовую дверь, темно-синюю с желтым ободком – цвета лагеря, – и провел нас через просторный зал, напоминающий и столовую, и часовню.
У эркерного окна мистер Холмс на мгновение остановился.
– Это так не похоже на Флориду! – вздохнул отец и улыбнулся мне.
Я видела, что он страдает. В последний год у него начали седеть виски, и я вдруг осознала, что отец скоро станет старым.
Мистер Холмс жестом пригласил нас войти в его кабинет, где я сидела на коричневом бархатном диване, пока отец и мистер Холмс беседовали. Я чувствовала, что мистер Холмс за мной наблюдает, но не поднимала глаз.
Я кашлянула, и отец оглянулся на меня.
– Хочешь подождать снаружи, Теа?
На самом деле это не было вопросом, и я вышла в зал. С того места, где я стояла, мне были видны накрытые к следующему приему пищи столы. Завтра утром тут будут сидеть девочки. Сотни девочек. Мне страстно хотелось оказаться где-нибудь в другом месте.
Я повернулась к двери кабинета мистера Холмса и увидела на стене фотографии, которые почему-то не заметила раньше. Это были снимки лошадей, на которых сидели девочки. Я подошла ближе и начала читать подписи, выгравированные на желтых медных табличках, которые были прикреплены под каждым снимком. Коснувшись одной из табличек, я ощутила кончиками пальцев крохотные слова. На каждой табличке были выгравированы кличка лошади и имя девочки, под которыми значилось: «Первое место, весенний турнир» и год. Самые первые фотографии были сделаны еще в конце XIX столетия. С того времени лошади практически не изменились, но первые девочки сидели в дамских седлах, стиснув коленки, и их ноги бесполезно болтались сбоку. Ход времени сказался и на качестве фотографий, и в девичьих именах, а также в их одежде и прическах (волосы постепенно становились все короче). Как много людей прошло через это место! На последнем снимке была запечатлена высокая девочка верхом на гигантской лошади. У девочки были очень светлые, почти белые волосы и точеные аристократические черты лица. Рядом с ними мужчина, вручающий награду, казался карликом. «Леона Келлер, – значилось под фото, – верхом на Кинге, первое место, весенний турнир, 1930».
Возле двери в кабинет мистера Холмса я заметила маленький столик с мраморной столешницей, на котором лежали две аккуратные стопки брошюр. «Конный лагерь для девочек Йонахлосси, – прочитала я на обложке брошюры, лежащей сверху в одной из стопок. – Отдых и верховая езда для юных леди с 1876 года». Под этими напечатанными курсивом словами была фотография
