Кажется, она догадалась, в чем дело. Стараясь не шуметь, Луз тихо вышла на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь.
Город спал. На улице было холодно, густой туман окутал окрестности. В такой глухой ночной час оказаться одной, да еще в таком районе, как этот!.. Луз понимала – опасность может подстерегать ее за каждым углом. Она плотнее запахнула полы жакета, обозревая улицу. На перекрестке вспыхнул зеленый свет, и мимо проехали две машины. Но вот одна из них, седан, замедлила ход и слегка притормозила возле гостиницы. Боковым зрением Луз приметила, что за рулем мужчина. Кажется, он окинул ее изучающим взглядом. Еще чего не хватало! Было слышно, как в салоне вовсю гремит музыка, водитель курил. Луз деловито ссутулилась и, зажав в руке ключи от своего «вездехода», выражая всем видом своим сосредоточенную устремленность, заторопилась к машине, которую вечером припарковала чуть в стороне от гостиницы.
Дошагав до машины, она проворно уселась в кабинку, немного повозившись с дверцей – та не захлопывалась, – и в этот момент увидела, что седан опять проехал мимо нее. Но сработало зажигание, и El Toro дернулся с места. Кажется, пронесло…
Подкатив к дому Офелии, она смогла лишь со второй попытки припарковаться напротив ее подъезда, затем наклонилась к боковому стеклу и стала вглядываться в темноту, ожидая. Через минуту подъездная дверь отворилась и на невысоком крыльце показалась Офелия. На ней было какое-то допотопное атласное одеяние – или плащ такой? Прямо сплошной винтаж… Немыслимо яркого изумрудного цвета, что называется, вырвиглаз! В руках у нее была небольшая дорожная сумка. Что-то в ее облике, в том, с каким усилием она, держась за перила, спускалась медленно по ступенькам, заставило Луз выскочить из машины и броситься к ней на помощь. Офелия посмотрела на Луз, и она, онемев, застыла.
В тусклом свете уличного фонаря, закрепленного на стене дома, ее взору предстала картина свежих побоев: лицо распухло, губы в лепешку, левый глаз заплыл и глядит узкой щелочкой. Видимо, жаркая произошла сцена между ней и Энджелом.
– Негодяй, – со стоном выдохнула Луз, против воли припомнив в этот момент недавний их с Офелией разговор о силе страсти и свежести чувств. – Сукин сын!
– Пожалуйста, едем отсюда! Быстрее, – глухо взмолилась Офелия. Этот голос ее, интонация Луз показались чужими. Офелия никак не отреагировала на высказанные и невысказанные комментарии Луз – ей было совсем не до обсуждения своей незавидной в этот вечер судьбы, – тяжело шагая негнущимися ногами, она мучительно переносила величественное в зеленом балахоне тело с одной ступеньки крыльца на другую.
Но вот они в молчании добрались до машины, и Луз распахнула перед Офелией дверцу:
– Давай мне сюда свой саквояж!
Офелия безропотно вручила ей сумку, но вдруг застыла на месте и в беспокойстве принялась озираться.
– Постой-постой!.. Да где же она?
– Господи, кто еще?
– Собака! Моя собака! Она все время вертелась у меня под ногами… А теперь ее нет… Ты, случайно, не видела?
