трудновыговариваемым названием, – шутка Алекса мне совсем не показалась смешной. – Да, да… Я читала в интернете.
– Муковисцидоз, – сказал Сашка, и его глаза на мгновение потухли, а потом он неожиданно улыбнулся и скорчил такую смешную рожу, что я засмеялась. – Не грузись! И вообще, я не хочу больше говорить об этом. Не хочу, чтобы все только и говорили, что о моей болезни. Я здоровее всех здоровых… Я живой!
– Как думаешь, кто станет победителем «Дебюта» в этом сезоне? – я решила сменить тему.
– У меня шансов не много, я вообще тут случайно – позвали на замену. А вот ты сделал сегодня мощную заявку!
– Это из-за моего потрясающего пресса? – рассмеялся он.
– Дурачок, – улыбнулась я. – У тебя такой голос…
– Какой у меня голос? – бархатным тембром заговорил он.
– Уникальный. Четыре октавы – это вам не просто так…
– Да ладно тебе, – он вдруг засмущался и спрятал глаза.
Мы еще часа два болтали о всякой ерунде, о своем детстве, о любви к музыке, о своих мечтах. У него их было очень много…
– Я мечтаю влюбиться сильно-сильно, – сказал он серьезно, – знаешь, чтобы до безумия. У меня такого никогда не было. Вот только шансов у меня не много на взаимность. Сама посуди – худой, низенький…
Сашка машинально одернул рукава рубашки, чтобы спрятать узкие запястья.
– Ерунда! Ты клевый! Я знаю, что говорю, – заметила я. – И никакой ты не низкий. Какой у тебя рост? Ты почти на голову выше меня, а мой рост где-то 165 сантиметров.
– То есть в женихи гожусь? – игриво спросил он. Я кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел мою глупую улыбку. – Ты, кстати, тоже ничего.
Он обнял меня и чмокнул в щеку. От неожиданности я едва не подавилась соком.
– А еще я мечтаю о детях и о том, чтобы моя музыка заставляла людей жить, не сдаваться, а больным, таким как я, давала надежду. А ты о чем мечтаешь?
– Я люблю петь и хочу, чтобы меня услышали. Хочу лет через 10 давать концерты, сочинять классную музыку. Петь для людей и ради всего самого лучшего. Понимаешь? И… может быть, однажды написать книгу.
– На самом деле ты ведь не со мной хотел поговорить, а просто не хотел, чтобы быстро наступило утро и начались все эти утомляющие медпроцедуры, без которых ты не мог жить полноценной жизнью? – я посмотрела на Алекса с укоризной.
– Так-то оно так, но мне действительно было приятно с тобой болтать. Я почувствовал в тебе родственную душу, родного мне человечка, который просто интересуется мной, а не сочувствует из-за моей болезни.
– Мне было легко с тобой… Впрочем, с тобой и не могло быть иначе. Ты всех нас в доме, ребят и педагогов, заряжал позитивом, оптимизмом, такой невероятной жаждой жизни, которая была только у тебя. Ты был сильнее всех нас вместе взятых и в то же время таким каким-то хрупким. Ты многому научил меня. Главное – я поняла, что никогда не надо сдаваться, даже тогда, когда нет надежды.
– Ты
