лекарственные средства, наркотики всех видов и в любом количестве, самое щедрое финансирование, наше прикрытие и, наконец, власть. То, что вам надо было для успеха – неограниченную, абсолютную власть над людьми! Сейчас в вашей группе шесть сумасше… То есть, простите, оперативных сотрудников. А сколько было вначале? Сколько было попыток? Сколько было в первой экспериментальной группе? Десять больных, не меньше. Где они? Ликвидированы, доктор. Списаны как шлак, как лабораторные отходы. Где вторая группа? Ушла в небытие. Списана и забыта. Эта третья! И первая успешная. Первая группа, которую можно использовать в качестве боевой. А о тех двух никто и не вспомнит. Почему? Потому что у вас есть мы! А у нас есть ваша уникальная методика создания боевиков, революционно-подпольных групп! Наших големов…
– Голем был глиняным болваном, – отозвался доктор. – А я создаю свободных людей. И не смейте их использовать в качестве глиняных болванов! Для этого у вас есть другой материал.
– Хорошо, – согласился Ратманов. – Свободных… Кстати, как вы их назвали? КПБ – это же ваша аббревиатура? Напомните, пожалуйста, как она расшифровывается.
– Коллектив патриотических больных, – ответил доктор.
Ратманов усмехнулся.
– Патриотических…
И пальцем погрозил доктору.
– Иронизируете? Ай, нехорошо! Мы ведь с вашими патриотами Россию преобразим до неузнаваемости. Там, наверху…
Ратманов выдержал многозначительную паузу.
– …Приняли решение начать финальную стадию проекта «Лабиринт». И осуществим мы её в рамках более масштабной операции. Вы, лекари душ истерзанных, должны за четыре дня завершить подготовку ваших подопечных. Четыре дня! Не больше!
Ратманов для убедительности поднял четыре широко растопыренных пальца.
Балицкий ничего не ответил ему. Он всё так же неподвижно сидел в кресле и молчал.
– Уложитесь, доктор? – осторожно спросил Ратаманов. – А вы, Наталья Петровна?
– Как доктор скажет, – неуверенным голосом ответила Наталья Петровна.
– Завтра с утра у нас групповая терапия, – глухим голосом произнёс доктор. – Потом занятия в спортзале. После обеда – полигон. Ближе к вечеру медитация и свидание с Кундалини. Потом три дня занятий…
Балицкий пошевелил губами.
– …Мои люди готовы. Готовы. Но как вы их используете? Голова… Это же тончайший механизм! Какая же настройка нужна голове! Вы же разрушите всё… Я же из глины создал ангела, минуя творение человека. Я создал подлинно новую реальность, а не эту вашу… долларовую, обывательскую пошлятину, которую вы пытаетесь подсунуть мне вместо рая! Вы думаете, я создал совершенных убийц? Всего лишь убийц? Какая глупость! Неимоверная глупость! Я создал новое человечество. А вы… Обидно! Как же обидно, когда нельзя сорвать плод с тобою же выращенного дерева. Обидно, когда
