подхватил старик.
Крушенков отступил, изумленно глядя на своих просителей.
– Я – пацифист! – выкрикнул он, и такса подтвердила заявление хозяина заливистым лаем.
– Тем более, – перекрикивая лай таксы, с воодушевлением сказал старик, – пофигист – это по-русски, это по-нашему!
– Убей кабана, а мы тебе три тысячи рублей заплатим! – проорала старуха.
– Да поймите же, оружие я беру для самообороны от зверья, ведь тут и волков встретить можно, а так никого не убиваю!
– Пять тысяч! – настаивала старуха.
– Не могу я убить кабана! – взвизгнул Крушенков, глядя на деревенских с ужасом. – Я обыкновенный городской житель, программист крупной кампании и здесь, у меня всего лишь дача!
– Ружье-то стреляет? – спросил тогда с подозрением, мужик преклонного возраста.
– Обижаете, заряжено патронами на медведя! – воскликнул Крушенков.
– Семь тысяч! – наступая на таксу, спрятавшуюся за ногу хозяина, гаркнула старуха.
– Но, – замялся Крушенков, впечатленный денежным вознаграждением, лишь чуток уступающим его зарплате программиста крупной кампании.
Тут надо пояснить, в капиталистической Едроссии работодателями принято обманывать работников и недоплачивать обещанных при найме денег, в ход идет все: испытательный срок с отсутствием всякой оплаты труда; лишение премий за опоздание на минуту; урезание зарплат из-за «экономического кризиса» в стране и так далее, вариантов много…
– Десять тысяч! – отчаялась старуха и вцепилась в Крушенкова мертвой хваткой. – Больше у нас нет, хоть зарежь! Со всех дворов едва-едва наскребем!
– У вас и собака есть охотничья! – указала на трусливую таксу, женщина средних лет.
Деревенские окружили Вадима.
Не выдержав натиска, Крушенков согласился.
Вечером он засел в деревне Закобякино, за поленницей той самой старухи, которой кабан разломал сарай.
Тихо опускалось солнце за покосившиеся столетние избы, и горестно подвывала такса, прижимаясь к Крушенкову.
Вадим крепче сжал в руках ружье.
– Не боись, Такс, – оглядывая опустевшую деревню, замершую перед нашествием кабана, произнес Вадим и напрягся, в сгущающихся сумерках послышалось яростное хрюканье.
Дальше, события развивались очень быстро. Крушенков выстрелил, но только потому, что кабан, затормозив посреди деревни, внезапно ринулся прямо на поленницу, за которой прятался он сам, и выла такса. Выстрел сразил кабана на месте и, повалившись на бок, он сразу перестал двигаться.
Деревенские жители, наблюдавшие за исходом битвы в окна изб, выскочили на улицу и сплясали победный танец над поверженным врагом.
Кабана на всякий случай закопали в придорожной канаве, кто его знает, вдруг он бешенный был?..
А Крушенков получив обещанное
