пальцем по ногтю. – Она не умеет как следует закрывать окно, после мойки. Тут сломанная задвижка, и просто так окно не закрыть… Я помню, как она чуть было не вывалилась из него.
– Имя уборщицы? Когда это произошло? – Билл уселся напротив Памелы Кроу, удобно подпер рукой щеку и приготовился к основательному допросу, пытаясь припомнить все приемчики и интонации, которые требовалось использовать при общении с нарушителями закона.
Памела вздохнула и опять всхлипнула.
– Нет, не Джулия. Эта… Давно уже… Хотела, видите ли, станцевать, схватилась за ручку, а она, представляете себе! – отошла, вместе с рамой, и она кувыркнулась… Я пыталась ее починить, но не получилось. Ну вот. А Джулия слабее, чем я, и ей не справиться. А сегодня первое число, а первого числа Джулия моет окно и, конечно, не смогла задвинуть…
– В общем, ясно, – прервал ее Четтингем, хотя половина сказанного прошла мимо его сознания. – Значит, открытое окно. А как вы до него добрались? Как это вам удалось не свалиться с узкого карниза, пока работали с задвижкой?
– Пф-ф-ф! – презрительно фыркнула Памела. – В «Ройял-Джордже» я и не так скакала через изго… То есть я хочу сказать… Я увлекаюсь скалолазанием… – И покраснела так, что отвлекла Билла от непосредственной задачи допроса. Он с трудом заставил себя отвести глаза от нежного женского лица, от смущенно потупленных больших серых глаз с длинными ресницами. Сердито похмыкал, поерзал на стуле, опомнился и продолжил разговор:
– Ну ладно, скалолазание так скалолазание. Допустим. Но что это вам пришло в голову увлекаться ночным скалолазанием по стенам общественного здания? Здания, к которому вы к тому же еще не так давно имели прямое отношение! Что вы здесь забыли, мисс Кроу? И почему нельзя было подождать до утра?
Совсем подавленная, ошарашенная потоком грозных вопросов, Памела закрыла лицо руками и перестала отвечать. До Билла доносились лишь старательно сдерживаемые рыдания. И бравый полицейский опять перестал понимать, что ему делать. Как, черт возьми, эта девица догадалась, что он совершенно не выносит женских слез? Вот Салли – та не догадывается, та сразу переходит в визгливый регистр, и кусаться. А знала бы – давно сплела бы из Билла Четтингема свадебный венок…
Он сердито закашлял и снова заерзал, пытаясь этими незатейливыми звуками вернуть преступницу в чувство и разум. Озабоченно взглянул на часы: до конца смены четыре часа. Что же ему делать? Что делать с глупой девчонкой, так некстати распустившей нюни? Как выйти из этой идиотской ситуации? Чем отвлечь дурочку? Каким-то посторонним вопросом? Чему тебя учили, курсант Четтингем?
Между тем общее молчание помогло Памеле справиться с собой. Она, наконец, перестала всхлипывать, глубоко вздохнула и утерла лицо рукавом боевого костюма. Затем вытащила из нагрудного кармана зеркальце и принялась себя разглядывать, поправляя растрепанные волосы. Билл усмехнулся:
– Забавный маскарад у вас, надо сказать. Где костюмчик прихватили?
Памела мотнула головой в неопределенном
