из нижних чинов. Из инспекторского отчета по 7-му карабинерскому полку за 1825 год:
Штабс-капитан Бедуров читает изрядно, а пишет худо. Поручик Ерусалимский читает и пишет хорошо… Поручик Оников читает и пишет порядочно… Прапорщик князь Макаев за безграмотностью обойден в чине… Пренебрежение к наукам и книгам считалось, впрочем, признаком молодчества. Великий князь Михаил Павлович[14], например, закончив учение, заколотил свой книжный шкаф гвоздями. О вреде науки для армии особенно красноречиво пишет пресловутый Жозеф де Местр, иезуит, развративший тогдашнее русское общество и долгое время persona grata при дворе: Военные отнюдь не должны, да и не могут быть учеными… Весьма кстати было замечено во Франции, что никогда не случалось моряку-академику захватить вражеский фрегат. Для армии в совокупности наука не только недосягаема, но даже вредна. Наука из военного делает домоседа, лентяя, она почти всегда лишает того беззаветного мужества и удали, от которых зависит успех на войне. Пренебрежение к науке особенно сильно было до двенадцатого года (в те времена, по свидетельству современника, генерала Маевского, военная наука была у нас в диком состоянии).
Главным очагом просвещения в армии явилось Училище колонновожатых[15], основанное в 1815 году в Москве Николаем Муравьевым, и Свита Его Величества по квартирмейстерской части – предмет неустанных забот Волконского[16]. Свита эта основана в 1803 году в составе 103 человек. Ею заведывал до 1810 года генерал Сухтелен[17], а с 1810-го по 1823 год князь П. М. Волконский. В 1814 году в ней уже считалось 217 человек, а в 1825 году – 317. Звание колонновожатого отнюдь не было офицерским – это были кандидаты в офицеры Свиты.
Александр I восстановил торжественным манифестом 9 мая 1815 года Польское королевство на началах полной автономии, со своим Сеймом, законодательством, монетной системой и вооруженными силами. Введены были польские ордена Белого Орла и Святого Станислава. Государь принял титул короля польского. Наместником же в Варшаву и главнокомандующим польской армией был назначен цесаревич Константин Павлович.
Ядро этой новоучрежденной польской армии составили польские легионы наполеоновских войск. Поляки приняли эту царскую милость как нечто совершенно должное и похвалялись перед русскими, что вот возвращаются в отчизну с распущенными знаменами и барабанным боем, ничуть не побежденные москалями.
Польская армия составила 3 пехотные и 3 кавалерийские дивизии в 4 полка, строевым составом в 35000 сабель и штыков[18]. Пехотные полки были линейные и егерские (те и другие номерные), кавалерийские-уланские и конноегерские. Командный состав, командный язык – все было польское, уставы русские, но переведенные на польский. Вообще это была иностранная армия, подчиненная русскому главнокомандующему.
В 1817 году из уроженцев Западного края был сформирован Литовский корпус в составе 2 пехотных дивизий, 1 уланской дивизии и Литовской гренадерской
