, словно бумажный кораблик по тёмной реке. Когда Дим проснулся с первыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь шторы, он сразу почувствовал то странное ощущение, знакомое каждому художнику перед началом великого замысла.
Мир ещё спал, а в воздухе уже витала тайна – неуловимая и манящая.
Дим выполнил ежедневный ритуал – сварил чёрный терпкий кофе по рецепту отца. Затем он уселся с горячей кружкой в кресло и попытался вспомнить сон, который видел под утро. Густой аромат кофе обволакивал комнату, проникал во все её уголки и в поры стен, смешиваясь с запахом старых книг.
Во сне было что-то про город – огромный и таинственный. Город, прекрасней которого нет на свете! А Дим гулял по его живописным переулкам, будто наяву. Он помнил, как сидел на скамейке в тени одинокого вяза и что-то писал в блокнот. Заметки были очень важными. А потом проснулся.
Завтрак фотографа сошёл бы за композицию для натюрморта – ломоть хлеба, кусочек сыра, несколько виноградин. Дим без промедления отправился в свою обитель. Здесь, в творческой мастерской, среди стопок фотографий, полок с пухлыми боками томов и другими старинными вещами, он чувствовал себя на своём месте. Его взгляд скользнул по рабочему столу, где покоился старый, потрёпанный жизнью фотоаппарат. Этот верный друг, чей счётчик кадров давно перешагнул за два миллиона, служил ему преданно, как верный спутник странствующего монаха. Дим взял старичка в руки и ощутил знакомый импульс – не физический, нет, то была та невидимая связь, которая связывает художника с его инструментом.
Мастерская Дима раскинулась под самым небом – на последнем этаже величественного дома под номером 19 на улице Булгакова. Этот каменный исполин возвышался над Городом М, словно сторожевой великан, без устали наблюдавший за своими владениями. Из широких окон мастерской город раскрывался во всей своей необъятной панораме, и в то же время казалось, что его вместе с жителями можно удержать на раскрытой ладони, стоило лишь протянуть руку.
Вид был потрясающий: с одной стороны – монументальная гряда гор, увенчанная белоснежными коронами ледников, с другой – зеркальная гладь моря, где солнце каждое утро щедро разливало свою золотую краску, где любовались собой мечтательные облака… Ровными рядами стояли квадратные домики, аккуратно расставленные невидимой рукой архитектора. На горизонте сквозь дымку утреннего тумана едва проглядывали острые шпили небоскрёбов комплекса «М-Сити». Внизу, по улицам-рекам, сонно текли ручейки разноцветных автомобилей.
Дим проводил в мастерской долгие часы. Иногда он просто сидел у окна, задумчиво перебирая гитарные струны, внимая бесконечному шуму города. А порой, стоя у окна, просто листал книги, чьи цветные корешки плотными рядами располосовали полки.
Классические романы, собрания великих рассказов, биографии выдающихся художников – вся эта коллекция служила окном во вселенные других творцов.
Но главным богатством мастерской была её студия. Именно здесь Дим творил – создавая портреты, которые невозможно было спутать с другими. Изящные, пронзительно живые, чаще всего чёрно-белые – они были лицами Города М. В зеркалах соцсетей, на стенах, книжных полках и страницах фотоальбомов – они несли на себе печать мастерства и проникновения в самую суть.
Сегодня Дим ждал в гости Викторию – талантливую художницу, чей взгляд на мир всегда наполнял его идеи особенной глубиной. Она пришла с холстами, пачкой эскизов и букетом полевых цветов, который с беззаботной лёгкостью пристроила на деревянном столе в углу.
– Дим, – сказала она, разглядывая стены мастерской, – здесь, кажется, воздух пахнет воспоминаниями. У тебя даже тени как будто старше, чем в остальном городе.
– Может, они видели больше, чем обычные тени, – усмехнулся Дим, наливая ей чай.
Они говорили о жизни, о том, как время течёт сквозь пальцы, оставляя после себя лишь снимки и артефакты… Их разговор прервал стук в дверь – Юра, старый друг, дизайнер по образованию и актёр по призванию. Для него было естественным даже в жизни перевоплощаться в героев своих ролей и впечатлять окружающих своими метаморфозами. Он пришёл со стопкой букинистических книг и привычной иронией в глазах.
– Нашёл в лавке одну занимательную вещицу, – сказал он, раскладывая перед Димом свою книжную добычу. – Читал когда-нибудь?
Они пили чай, перелистывали старые альбомы, смеялись, вспоминая годы, которые ещё не успели раствориться в пыльных переулках памяти. Юра говорил о театре, о сценах, о ролях, в которых он жил и умирал, любил и ненавидел. Вика загорелась идеей совместного проекта – фотографии, живопись и театр, сплетённые в единое полотно выразительного искусства. И они стали оживлённо обсуждать детали, не замечая, как день тихо перетекал в вечер.
Фотосессия