в рану попала инфекция, – нахмурилась Кейт. – Губа хорошо заживала, но теперь… – Она слегка нажала, и Виктория вскрикнула от боли. – Боюсь, придется вскрывать нарыв.
– Ни за что! – взревела Марианна.
– Но я не могу позволить резать лицо, – дрожа от ужаса, пробормотала Виктория.
– Хочешь остаться кривой? – терпеливо уточнила Кейт.
Виктория задумалась.
– Не позволю ничего предпринимать до визита лондонских докторов, – сурово заявила мачеха и снова села.
Марианна бесконечно доверяла всему, что являлось из Лондона. Кейт подозревала, что причина снобизма кроется в деревенском детстве. Впрочем, за годы совместной жизни Марианна ни словом не обмолвилась о своем прошлом, так что судить наверняка было трудно.
– Что ж, остается надеяться на их скорый приезд, – заключила Кейт, втайне раздумывая, не грозит ли воспаление губы заражением крови. Хотелось верить, что все обойдется. – Так зачем я понадобилась вам во время обеда, Марианна?
– Конечно, из-за моей губы, – жалобно пробормотала Виктория и хрюкнула как поросенок.
– Из-за губы? – повторила Кейт.
– Мне нельзя будет поехать с визитом, да? – невнятно добавила Виктория.
– Через несколько дней твоей сестре предстоит отправиться в гости к одному из важных родственников лорда Димсдейла, – пояснила Марианна. – Если бы ты не бегала по поместью с утра до вечера и не выслушивала бесконечные жалобы никчемных бездельниц, то наверняка бы об этом помнила. Он принц. Принц!
Кейт устало опустилась на стул и посмотрела сначала на одну из названных родственниц, а потом на вторую. Марианна сияла и блестела, как новенький полупенсовик. Виктория, напротив, выглядела мягкой, туманной, чуть расплывчатой. Удивительные розоватые волосы – нечто среднее между светлыми и рыжими – причудливо вились вокруг лица, в то время как прическа Марианны отличалась безупречной законченностью. Горничная не напрасно трудилась три часа кряду с раскаленными железными щипцами в руках.
– Честно говоря, не понимаю, какое отношение имеет ко мне этот отложенный визит, – призналась Кейт, – хотя искренне сочувствую твоему разочарованию, Виктория.
Она не кривила душой. Ненависть к мачехе ни в малейшей степени не распространялась на сводную сестру. Во-первых, Виктория обладала таким мягким характером, что никогда не подавала поводов для разногласий, а во-вторых, Кейт попросту жалела бедняжку, ведь водопад любви, который обрушивала на нее мать, был еще хуже постоянных придирок и претензий к падчерице.
– Видишь ли, – печально произнесла Виктория, усаживаясь на кучу платьев, высотой напоминавшую стул. – Тебе придется стать мной. Я не сразу поняла мамин план, но она рассчитала все до мелочей. Уверена: милый Элджи согласится.
– Но я никак не смогу стать тобой, что бы это ни означало, – категорично заявила Кейт.
– Очень даже сможешь, – возразила Марианна. Она как раз докурила первую сигарету и теперь
