там чудес не водится! Спросите хоть у нашего побратима, пасшника, Паньки Рудаво, он вам поразскажет, как чорт прятал месяц в карман, а пьяный подьячий и видел всю эту проказию, да люди подумали, что ему сдуру мерещилось!
В самом деле, чего у нас нету там! И ведьмы Киевские, и русалки Днепровские, и кикиморы домовые и заморские. А наши казаки живут себе, да над ними потешаются!
Был у нас там, примером сказать, один старый казак, Данило. С виду что твой муромский медведь, бородища этакая!.. Как гаркнет «на коня!» так сосны дрожат. А какой был добрый, ласковый! Приди, бывало, к нему в хутор, рад запоить запеканкою, закусить бублика и не спрашивай, все чистым свиным салом подчивает. Не любил он смерть недругов Русской земли. Как, бывало, скажут на войну идти, хоть был он лет этак под семдесят, голова, что снег, белехонька, а откуда возмется ловкость и сила молодецкая! вскочит на коня прежде всех, да как приедет в поле чистое да пойдет брить головы Турецкия, так по шею с корнем и срезывает; а в мирное время смешит да морочит Божий народ; выйдет к шинку, раскроет грудь широкую, станет насупротив какого хочешь орудия и не только из ружья, а хоть из пушки бомбой стреляй, и то синего пятна не сделаешь! Был он Христианин православный, Государю служил, Богу веровал, без креста спать не ляжет, куска не съест. Ненавидел он еще, страх как, племя вражьего, сиречь, силу нечистую; за то, бывало, русалки и ведьмы и вся челядь ихняя от его хутора за версту бегивали. Поймает, бывало, чорта, да и запряжет в оглобли, рылом к саням; бьется, маится сердяга, ни назад податься ни вперед бежать; смотришь бывало: никого не видно, а сани елозиют взад и вперед; православные так и покатываются со смеху. За то уж как чорт-то вырвется, так закажет правнукам и праправнукам в казацкую хутку заглядывать. Вот каковы наши молодцы удалые! Так что тут дивовать на племя французское, что если бывало закричат: казакг! то целый полк и бежит назад.
Про такого-то казака хочу я рассказывать вам, братцы-товарищи, и вам, мои читатели и миленькие читательницы; буде вы в мою книжку заглянете, так прошу вас не прогневаться, если иное слово не так скажется: ведь речи пересказаные, что снопы перевязаные, цеп схвати да и молоти, а нечего их рыть-перкапывать – из старых тряпьев не нашьешь обнов.
Похождение первое
Был Грицко Гарбузок славный, ловкий парубок. Оставил ему батько много казны и добра полного, да как нажил Грицко по его смерти свою волю, то и зачал поживать по казачьему: что у него было, в шесть месяцев все как водой снесло. Пришло Грицку, хоть не хочется, в службу идти. В те поры была в нашем краю шляхта поганая; пошел Грицко к зажиточному шляхтичу наниматься в батраки. Видит шляхтич, что Грицко парень взрослый, здоровый; смекает: отслужит-де он мне один за троих; нанимает Грицка нашего; берет Грицко не много не мало, на каждый месяц, на наши деньги по пяти алтын; только делает уговор с шляхтичем, чтоб ему Грицке жить, хорошо служить, куда пошлют, идти не отказываться; а ему шляхте не пятиться; не ссылать Грицка безо всякой вины; а если, или он Грицко не захочет жить, или он шляхта не захочет его держать, то первому не платить зажитого жалованья, а другому дать своему хозяину хорошую тукманку за неустой, да и раскланяться. Уговор в те поры лучше денег был. Согласился шляхтич оставить Грицка; думает себе: послужит он мне, поработает да и уйдет безо всего, а если надоест мне слишком, сгоню его; что за беда получить тукманку, с этого рог не выростет, а шишка вскочит, так и опять пройдет.
Вот стал Грицко жить у шляхтича; делает все, ворочает один за десятерых, и туда поди Грицко и сюда вернись; да, кой чорт, думает он, я ведь тебе, шляхта поганая, не лыко достался помыкать так мною! Начал Грицко наш над шляхтичем подтрунивать; что прикажут ему, а он будто не дослышит, не доразумеет, да и сделает по своему, так, что уж стал надоедать своему шляхтичу. Одиножды сидит шляхтич под окном и видит, на огород его любимый бык вбежал, разыгрался там, распрыгался, портив все да коверкает, топчет ногами, разрывает рогами, да так ревет, что страшно и подступиться. «Гей, Грицко!» закричал шляхтич, «добегай, там в огороде бык зашел, уйми его.» – От за раз! – отвечал Грицко; вошел в огород; увидал его бык, затряс головою, поднял хвоста., уставил рога и пустился прямо на Грицка бодать; только он добежал до него, как тот стукнул его кулаком между рог, взревела, бык упал на землю, да уж с той поры и не вставала, никогда. Така, у шляхтича сердце и оборвалось. «Ах пане мий Боже! вот казацкий кулак каков! да этак он один щелчок даст, так целый век сиднем просидишь!» Испугался наш шляхта; жалко ему быка, да страшно и кулака; думает, как бы от Грицка отделаться; пересказала, все панне своей; та говорит: посмотрим, постараемся его как нибудь с рук спихнуть. Еще один раз сидит шляхта с своею панною да разговаривает; распелся их петух под окном, голосит, не дает слова выговорить. «Грицко!» закричала панна. «Поди махни на петуха, что бы он петь перестал!» Пошел Грицко, да и отмахнул петуху голову ножем; как стали его бранить и спрашивать, на что он это сделал, он отвечал одно: «не разумию, що панна кажете: по нашему махнути, так по горлу махнуть!» Вот так-то потешался Грицко
