твои, ремонтники эти, сюда больше не приедут, забудь о них!
Слыша последнюю фразу, эти странные, даже несуразные слова, сказанные на прощанье, Филумена внезапно почувствовала озноб. Внутри всё напряглось. Плечи непроизвольно дёрнулись. Иван, заметив это, вначале положил ей руку на плечо, обняв за талию, слегка прижал к себе.
Хозяева, помахав женщине вслед, уже спустя несколько минут, забыли о её словах.
В течение дня Филумена ни раз пыталась звонить дочери. Напрасно. Тревога временами захлёстывала, словно волна, облизывающая берег, но стоило чем-то заняться, – составить очередной список дел, переделок, покупок, – волна беспокойства на короткое время отступала. И так в течение всего дня.
– Филумена! – услышала радостный голос мужа. Оглянулась. Иван, держа огромную охапку полевых цветов, счастливо улыбался ей. Хотя на душе и кошки скребли, сделав над собой усилие, она воскликнула:
– Красотища, какая! Где нарвал?
– Фимочка, бросай всё, идём, прогуляемся! Туда! – прямо махнул рукой. – К болоту!
– К болоту? – Снова непроизвольно что-то ёкнуло внутри. Ещё раз переспросила: – Ты что? Ты там был?
Иван недоумённо посмотрел на жену.
– Букет, вижу, не очень понравился! – Огорчённо добавил: – Смотри, как хочешь!
– Да нет, что ты! Только не обижайся, прошу тебя! А? Ванюш! Хорошо, идём на твоё болото!
Он снова, более пристально взглянул жене в глаза.
– Тебя что-то пугает, или настораживает! Я прав? Ну, Филя! Выбрось ты всё из головы! Машка взрослая, никуда не денется! Работа? Она тоже – не волк! Ну – у-у! Улыбнись! Компьютер ты мой, дорогой!
Глубокой ночью Филумена снова услышала в комнате дочери острожные шаги над головой. Шёпотом чертыхнулась, затем выдохнула: – Опять!
– Ты тоже слышала? – раздался тихий голос Ивана из темноты.
– Так! Мне надоело! – Филумена, решительно откинув одеяло, встала. Иван поднялся вслед за ней.
– Не по – о – н – я – я – л! – протянул он. – Ты это о чём, мать?
– Прошлой ночью, – прошептала в темноте, – там, наверху, тоже кто-то ходил! В Машкиной комнате!
Луна открыто, беззастенчиво заглядывая в окно, наполняла комнату призрачным светом. Даже в нём Филумена увидела выражение лица мужа. Тот смотрел недоверчиво. С испугом. За неё.
– Ты уверена, что слышала шаги прошлой ночью? Может, приснилось? Знаешь, на новом месте…
– Ну, знаешь! – возмутилась Филумена. – Слышала! Отчётливо! Именно в этой комнате. – Филумена указательным пальцем ткнула вверх.
– Слушай, Фим! Вы, случайно, – вдруг хмыкнул Иван, – не самогоном деревенским новоселье-то обмывали?
– Да ну тебя! – Филумена потянулась к фонарику.
И тут шаги повторились более настойчиво, затем неясные шорохи.
– Слышал?! – Филумена широко открыла глаза.
– Фонарик не зажигай! – уже серьёзно приказал Иван. – Дай сюда! – протянул руку. – Не геройствуй!
