какая.
– Вот именно. Для тебя – сущая ерунда. Ты же с ними дружишь. С обоими. И можешь говорить о чем угодно – не как проситель, а на равных. Тем более о делах, в которых не заинтересован лично. Тебе, если что, и отказ получить не обидно. Между вами ничего не встанет, если они скажут «нет». То есть ты ничего не потеряешь от этих разговоров. А я могу потерять все. Начиная с собственного достоинства и заканчивая возможностью продолжать работать в Тайном Сыске, если с посольской должностью ничего не выйдет. А без их помощи и не выйдет, это заранее ясно.
– Так, стоп, – попросил я. – А теперь давай-ка еще раз.
– Что – еще раз? – опешила Кекки. – Снова все повторить?
– Не надо повторять. Лучше просто скажи мне правду.
– Но…
– Слухи о моей наивности не то чтобы вовсе безосновательны, но все-таки несколько преувеличены. Обычно я действительно легко верю всему, что услышу, но только потому, что мне, по большому счету, все равно. Обманете, вам же хуже: все, во что я поверю, рано или поздно станет правдой, и посмотрим, как вам это понравится – такова моя позиция. Поэтому будь, пожалуйста, осторожна. И не пытайся втюхать мне совсем уж откровенную ерунду.
Леди Кекки Туотли смотрела на меня, как ребенок на фокусника, только что вероломно доставшего монетку из его собственного уха, в котором совершенно точно не было никаких монет. «Ну ты даешь!» «Да как ты смеешь!» «Неужели это возможно?» «Какой отличный фокус, хочу научиться!» – такая примерно гамма чувств.
– Но я и сказала правду, – наконец неохотно вымолвила она.
– Какую-то ее часть – вполне возможно. Но поверить, будто ты не способна договориться с Кофой, я все-таки не могу. Он умеет внимательно слушать. И задавать вопросы, когда чего-то не понимает. И не станет приписывать собеседнику какие-то дополнительные мотивы, которых на самом деле нет. А если есть, догадается о них и без дополнительных разговоров. Уверен, что ты давным-давно пришла примерно к тем же выводам. Такие вещи о близких людях узнаешь довольно быстро.
Кекки сидела, потупившись. И выглядела скорей раздосадованной, чем смущенной.
– С Джуффином, собственно, та же история, – добавил я. – Романа у вас, правда, не было, но это совершенно не обязательно. Достаточно несколько дней проработать с шефом, чтобы уяснить: с интригами – это к нему, в любое время суток. Примет с распростертыми объятиями. И слабые места, если они есть, сразу найдет. И пару свежих идей подбросит. И с удовольствием поучаствует, если сочтет дело выгодным для себя. Причем развлечение тоже считается выгодой; в такие спокойные времена, как сейчас, подозреваю, первоочередной. И уж чего Джуффин точно не станет делать, так это с позором изгонять тебя из Тайного Сыска за попытку стать послом в Уандуке. Человек вроде тебя, достаточно сообразительный, чтобы договориться с любой уличной торговкой, не может не понимать таких простых вещей о собственном начальнике. Поэтому попробуй
