невероятно удивлен тем, что шестеро, – под скептическим взглядом Шерши Альзорел мгновенно залился краской и вписал этого конкретного служителя Богини в личные враги, – пятеро, – «поправился» он, – лучших, нет, пожалуй, все-таки просто не самых худших протекторов Карнавы решили в рабочее время прогуляться именно здесь, – говорилось это невероятно невинным тоном. – Или, может, вас всех резко понизили и перевели в жрецы местного, прости Нарра, храма? – Презрительный взгляд на святилище Бога.
Ранреу подумал, что прекрасно понимает Халльдуора с его потемневшим пламенем. Рядом начали закипать остальные. Разве что Элайтер остался невозмутим. По крайней мере, внешне. Особенно старший протектор опасался за последнего, до сих пор не промолвившего ни слова коллегу. Олестер Окаянный принадлежал к древнему роду, во время последней, достаточно уже давней войны между Карнавой и Наррой, выступавшему на стороне Богини. В конце боевых действий они вернулись к Богу и теперь всем кланом упорно считали, что должны замаливать свои грехи перед ним всеми возможными способами. Из оных Окаянные (это имя род принял в знак своей вечной вины) видели только два пути – быть или жрецами, или протекторами. И те и другие из них получались бы великолепными, когда б не их излишний фанатизм. Подчеркнуто холодные, умелые бойцы, не заводящие друзей и всегда печально-мрачные – слишком уж печально-мрачные, на взгляд Ранреу, – они становились совершенно неуправляемыми, когда дело касалось веры.
Возможно, на это и рассчитывал Шерши, пригоршнями швыряя иголки своих слов в группу протекторов. Вряд ли он всерьез думал, что кто-то из них сорвется и попытается устроить выяснение отношений с применением боевых искусств и заклинаний, но почему бы не попробовать? В случае удачи приз был бы более чем желанен. И имелось в виду не только удаление конкретных личностей отсюда.
Ранреу также подозревал, что Шерши Ро просто не мог иначе. Очевидно, при виде извечного недруга Халльдуора Рошела он тоже был не в состоянии удержать язык на привязи. Если добавить к этому его обычную вредность, получится именно то, что происходило сейчас.
Старший протектор Карнавы предусмотрительно положил руку на плечо Олестера и сжал его. Мышцы молодого мужчины казались сплошь отлитыми из стали, но пока Окаянный держался. Лишь глаза сузились до щелок.
А Шерши все никак не мог успокоиться:
– Или вы тайком от Карнавы батрачите тут? Слышал, ваш Бог бывает скуп, как теща на порты для зятя.
– Зато ваша Богиня щедра до невозможности, – не остался в долгу Халльдуор, – и недальновидна к тому же, если до сих пор терпит тебя в своих духовниках. Никогда не видел более бесполезного существа. Ты хоть что-нибудь умеешь, кроме как любоваться в зеркало? Впрочем, вполне вероятно, на этом вы с Наррой и сошлись.
Теперь, судя по яростному блеску в слишком живых глазах Шерши, и он взбеленился. Однако силу призывать не стал. Хотя явно хотелось.
– Моя Богиня прекрасна и полна сочувствия, не то что ваш равнодушный Бог. Ты поэтому так злишься, что завидуешь?
