дя из того, что первой попыткой буржуазной революции («революцией № 1», по словам Ф. Энгельса[1]) были Реформация и Крестьянская война в Германии. Но полного единства взглядов здесь не было: некоторые историки начинали период Нового времени с Английской революции XVII в., другие – с промышленного переворота в Англии, третьи – с Французской революции конца XVIII в. После появления в 1934 г. замечаний И.В. Сталина, С.М. Кирова и А.А. Жданова на проект учебника по Новой истории для средней школы Французскую революцию начали считать главным событием, определившим победу капитализма над феодализмом, и соответственно – рубежом между эпохами[2]. Но уже к концу 1930-х гг. научная литература и учебники исходили из того, что началом Новой истории является Английская революция XVII в.
Различные варианты решения проблемы периодизации оказались возможны потому, что в их основу был положен формационный принцип. В силу этого оказалось необходимым определить рубеж, когда произошел необратимый переход от феодального к капиталистическому строю. При таком подходе вполне возможно признать начальной ступенью эпохи перехода от феодализма к капитализму и Нидерландскую революцию 1565–1609 гг., и Английскую революцию XVII в., и Французскую революцию XVIII в. (Крестьянская война в Германии не в счет, поскольку она потерпела поражение). Однако посчитали, что Нидерландская революция хотя и закончилась победой буржуазии, но имела локальный характер, а Французская, радикально уничтожившая феодальные порядки, – не начало, а завершающий этап в борьбе с феодализмом. Поэтому в качестве точки отсчета наиболее приемлемой признали революцию XVII в. в Англии, которая привела к утверждению буржуазных отношений в этой европейской стране.
В 90-е гг. XX в. видение проблемы периодизации вновь изменилось: возродилось представление, согласно которому эпоху Новой истории открывают Великие географические открытия конца XV в. и Реформация начала XVI в. Такой подход к определению начала Нового времени имеет достаточно серьезные основания. Великие географические открытия вывели Западную цивилизацию за пределы Европейского континента, обеспечили ее соприкосновение, а затем и взаимодействие с цивилизациями Азии, Африки и Америки. Реформация в свою очередь явилась первой попыткой нарождавшейся буржуазии сломать оковы феодального строя, подорвав идеологическое господство католической церкви.
Что касается конечного рубежа Новой истории, то сближения взглядов, не говоря уже о полном их единстве, пока не произошло. Завершение эпохи Новой истории сложившаяся традиция обычно связывает с окончанием в 1918 г. Первой мировой войны. Ее сохранил учебник для вузов «Новая история стран Европы и Америки»[3]. Соответственно началом Новейшей истории стран Запада считали 1918 год. Сторонником такой периодизации является, например, видный российский историк Е.Ф. Язьков, в 1998 г. опубликовавший курс лекций «История стран Европы и Америки в новейшее время (1918–1945 гг.)» [4]. Вместе с тем в последние годы наметилось стремление изменить границу между Новой и Новейшей историей. Подготовленный Институтом всеобщей истории, Институтом российской истории, Институтом славяноведения Российской академии наук 5-й том «Истории Европы» заканчивает эпоху Новой истории августом 1914 г.[5] Авторы российских школьных учебников также доводят Новую историю только до 1914 г. и даже до начала XX в., а рубежом Новой и Новейшей истории соответственно считают либо 1914 г.[6], либо 1900 г. [7] Аналогичным образом вузовский учебник «Новейшая история стран Европы и
Америки. XX век» датирует начало Новейшей истории 1900 г.[8] Его авторы аргументируют целесообразность указанной периодизации следующим образом: «По мере того как на смену политизированной истории, отдающей приоритет детальному описанию классовой борьбы, революционного и национально-освободительного движения, приходит более сбалансированный анализ развития общества как целостной системы, исчезает необходимость и сама возможность поиска конкретной даты “начала” той или иной исторической эпохи»[9]. Продолжая аргументацию авторов, «ключевую роль приобретает концептуальное осмысление исторического процесса». Однако и при этом условии всегда неизбежно определение грани между различными этапами в развитии общества. Но если за точку отсчета становления Новейшей истории берется рубеж XIX–XX вв., поскольку в числе других причин ситуация начала XX в. стала символом «заката Европы», то возникает вопрос: почему время «заката Европы» не венчает предшествующий этап развития, а начинает новый? Очевидно, пересмотр прежних концепций объясняется стремлением отказаться от признания значения Октябрьской революции 1917 г. как «главного события XX в.», начала новой эпохи. А.И. Уткин в книге «Первая мировая война» прямо указывает на это: «Не 7 ноября 1917 г., а август 1914 г. – шаг в войну с центральной Европой стал началом новой эпохи для России, которую только мирная эволюция могла привести в лагерь развитой Европы»[10]. Не углубляясь в оценку дискуссии
Архив Маркса и Энгельса. М., 1948. Т. 10. С. 356.
Новая история стран Европы и Америки: учебник для вузов / Под ред. И.М. Кривогуза. М., 2002.
История Европы: в 8 т. М., 2000. Т. 5.
Новейшая история зарубежных стран. XX век: пособие для учащихся 10–11 кл.: в 2 ч. / под ред. А.М. Родригеса. М., 1998. Ч. 1;
Новейшая история стран Европы и Америки. XX век: учебник для вузов: в 2 ч. / Под ред. А.М. Родригеса, М.В. Пономарева. М., 2001. Ч. 1: 1900–1945.
Там же. С. 6.
