вышел в коридор и продолжил странствие по загадочному космическому кораблю, что вызывало царящей внутри него тишиной всё нарастающее напряжение.
Следующей «подвернулась» лаборатория. Хотя её не отметили в послании, понять это было несложно: сквозь вывороченные двери ясно проглядывало обожжённое и покрытое копотью просторное помещение со следами битого стекла. Реторты, колбы и прочие сосуды превратились в мусор, так же как образцы, что везли на вновь осваиваемую планету путешественники через континуум. Едкий, ядовитый запах куда-то подевался – вероятно, его удалила автомат-вентиляция. А вот с потёками, трещинами и «ожогами» на полу ей не справиться.
Вскрыв дверь, Каток понуро бродил среди обломков и осколков. Расстроенный тем фактом, что множество ценных, иногда подолгу готовившихся образцов безвозвратно утеряно, даже он, специалист высокого класса, не мог в полной мере сдержать чувств. Но нельзя было «вешать нос», как выражались некоторые из иномирных побратимов, в частности, земляне, от кого и пошло это выражение. Убедившись, что сколько-нибудь полезных свидетельств о произошедшем в лаборатории не сохранилось, Каток покинул её и перевёл спецкостюм из режима усиленной защиты обратно в обычный.
Путь спасателя лежал дальше и привёл его к странному помещению, не отмеченному ни в сигнале бедствия, ни на плане. Вертун ещё раз набрал шефу, однако и тот ничего не знал о тяжеленной овальной двери со сверхзащищённым электрическим замком, а равно и о том, что могло скрываться за ней.
В тот момент когда Каток уже готовился повторить операцию с резаком, внезапно погас свет. Драмбон на секунду опешил, а через миг упал на пол, потому что неясная сила бросила его наземь. Происходило что-то странное и, возможно, связанное с таинственными событиями на корабле, потому Каток решил не спешить и проанализировать ситуацию, осмотревшись при помощи встроенной системы слежения. Включённый ночной режим не дал каких-либо результатов: только толстый полый шланг вентиляции гипотетически способен двигаться, если, конечно, ему помочь; и при том ни следа присутствия чужака либо своего.
Каток завертелся быстрее, поднимаясь на ноги, и тут стало ясно, что свалило его, – то же самое, что обрушилось сейчас, связывая по рукам и ногам: эластичная, однако удивительно прочная вентиляционная труба с сочленениями! Спасатель дёргался, пытаясь освободиться, но шланг стягивал сильно и не отпускал.
– Эй, да что происходит? – не выдержал Каток. – Ты что, жизнью заразилась? А ну отпусти, тебе сказали, у меня срочное задание: надо собратьев спасать!
Он потянулся к раздвижному отбойнику, единственному прибору из своего арсенала, каковой в данном положении мог бы помочь. Но нет, шланг тотчас отпустил пленника, лишь для того чтобы выбить из его рук электромолоток. Каток бросился за ним, когда заставил замереть на месте чей-то приглушённый безэмоциональный голос:
– Я понимать. Внимать. – И после недолгой паузы, словно бы говоривший с трудом подбирал слова (а кажется, так и было): – Входить.
